Роман Сенчин - Русские (сборник)

Вскоре из СССР прибыл с зерном сухогруз «Василий Чапаев». В опустевшие трюмы определили Змеюрика и Фриду, а также большой запас рыбы и мяса. Под покровом ночи и конвоем подводных лодок судно взяло курс на родину. Саманте и Юре выделили по отдельной каюте, но они каждый вечер встречались на корме, смотрели на чаек, кружащихся над пенным следом, как наши грачи кружат над весенней бороздой, и целовались. Юра хотел снова потрогать Сэми где обычно, но она почему-то не разрешила. Мальчик обиделся, не подозревая, что у женщин, даже ещё совсем маленьких, это называется любовью…

По возвращении в Москву отважный школьник был приглашен в большой гранитный дом, перед которым высится памятник первому чекисту Феликсу Дзержинскому. Юрий Владимирович принял тёзку в своем просторном кабинете, крепко пожал руку, поблагодарил за отлично выполненное задание и вручил ему почётный знак «Герой с детства», предупредив, что показывать награду никому нельзя, даже маме и папе.

— Папа с нами не живёт… — вздохнул подросток.

— Мы с ним поговорим, — кивнул «председатель», ободряюще глядя на мальчика сквозь толстые очки.

Саманта, конечно, не захотела возвращаться в Америку, к своему отцу, готовившему для человечества конец света. Она попросила политического убежища в СССР и поселилась у Юры, поступив в ту же спецшколу — к радости Олимпиады Владимировны и огорчению Ленки Зайцевой. Чтобы девочка, привыкшая к западному комфорту, достигнутому исключительно за счёт ограбления стран третьего мира, не испытывала неудобств и учитывая её заслуги перед советской страной, Шмаковым дали большую квартиру в новом кирпичном доме на Таганке. Узнав об этом, а может, и по какой-то другой причине, беглый муж Лии Павловны вернулся в семью. Юра и Саманта жили теперь каждый в своей комнате, но каждый вечер сходились на широком балконе, чтобы полюбоваться московской красотой.

Змеюрика и Фриду разместили в благодатном Крыму, недалеко от Фороса. Вскоре ящеры дали обильное потомство, которое целыми стаями носилось над ковылями, горами и бухтами под радостные крики земледельцев, животноводов и отдыхающих. Президент Рейган страшно испугался возросшего могущества Советского Союза и затеял новый омерзительный проект под названием «Звёздные войны». Но это уже другая история…

Закончив повесть, Меделянский придумал название — «Друзья и враги Змеюрика» и отнёс её в издательство «Детская литература», располагавшееся на площади Дзержинского как раз напротив Большого дома, куда Юрий Владимирович приглашал своего тёзку для вручения награды. Главному редактору не сразу, но понравилась идеологическая острота этого сочинения для юношества, обдумывающего житьё. Некоторые сомнения высказала военная цензура. Ей показалось, что повесть бросает в каком-то смысле тень на военно-промышленный комплекс СССР, вынужденный для обеспечения безопасности страны обращаться за помощью к ископаемым динозаврам. Рукопись отправили в ЦК, где тоже заколебались, но тут внезапно умер Брежнев, и генсеком стал председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов.

В результате книга вышла в свет, получила даже несколько литературных премий, в том числе сам Анатолий Рыбаков вручил Гелию Захаровичу «Бронзовый кортик» за вклад в воспитание бдительности подрастающего поколения. Однако особого успеха среди юных читателей повесть не имела. И вот однажды стоматологическая жена Меделянского лечила зубы режиссёру-мультипликатору Шерстюку и подарила ему на память мужнину книжку, а тот, пока схватывала анестезия, прочитал её одним духом, пришёл в восторг, разругал иллюстрации и решил снять мультфильм о приключениях Змеюрика и его друзей. Он пригласил на картину талантливую художницу по фамилии Арендерук, которую в шутку за её любвеобилие и многобрачие прозвали «Аренда Ног». Она нарисовала такого милого динозаврика, что в него сразу после премьеры первой серии «Детство Змеюрика» влюбилась вся детвора СССР вместе с родителями.

Но тут, к несчастью, началась перестройка, отношения с Америкой опасно потеплели, и в ЦК решили, что выпускать на телеэкран вторую серию — «Юность Змеюрика», рассказывающую о том, как доблестный КГБ сорвал мрачные планы Пентагона, неловко и неполиткорректно. Конечно, это — сказка, но ведь в ней намёк! Запад может обидеться, засомневаться в новом мышлении, придумать какое-нибудь эмбарго, и Горбачеву придется лететь в Лондон — объясняться с Маргарет Тэтчер, возложившей на него столько надежд…