Уильям Янг - Перекрестки

— В данный момент не могу. Дверь, через которую вы вошли, захлопнулась за вами, и ее невозможно открыть. Но мне здесь хорошо. У меня есть все, что может понадобиться, пока я жду. Все это, — она обвела широким жестом помещение, — мои воспоминания. Я их привожу в порядок, заношу в каталог. Все они здесь, ни одно не утеряно.

— Неужели ни одно?

— Ну, есть вещи, которые и не вспомнишь, но все важное сохранено. Чувствовали вы когда-нибудь, наблюдая закат солнца, что в этом моменте есть какой-то глубокий смысл, который ни одна фотография не может передать, и вам хочется сохранить его, запечатлеть в своей памяти? Понимаете, о чем я?

— Конечно, — кивнул Тони. — Когда проходит момент радости, испытываешь чуть ли не боль, чувство невосполнимой утраты.

— Удивительно то, что на самом деле этот момент не утрачивается, он остается в вечности. Он будет вспоминаться, а значит, снова переживаться. Такие вещи, — сказала она улыбаясь, — очень трудно передать словами.

Прошло несколько минут. Тони чувствовал, что готов провести здесь сколько угодно времени, пока не придет пора делать что-то другое. Амелия наклонилась к нему и коснулась его руки.

— Спасибо, Энтони, что пришли навестить старуху. Вы знаете, где я нахожусь?

— В хосписе, и довольно приличном, надо сказать. Ваша семья, похоже, не поскупилась на затраты. Не знаю, понимаете ли вы, что я пришел вместе с Кларенсом, вашим сыном?

— Правда? — воскликнула Амелия, вскочив с кресла. — Мой Кларенс здесь? Как вы думаете, я могу встретиться с ним?

— Честно говоря, не уверен. Я даже не знаю, как мне самому выбраться отсюда. Правда, я и не спешу сделать это. Кларенс велел передать вам…

— Так давайте пойдем к нему! — взмолилась Амелия и, схватив Тони за руку, потянула его к двери, через которую он вошел. Старая дубовая дверь, крепкая и массивная, была заперта. Маленькая замочная скважина находилась на уровне головы Тони. Казалось, это была непреодолимая преграда. На двери он с трудом разобрал какие-то нарисованные фигуры.

— Херувимы, — ответила Амелия на невысказанный вопрос. — Удивительные существа. От них исходит такой покой. Они очень любят охранять всякие двери, ворота, проходы…

И тут Тони вспомнил. Конечно! Он достал из-под рубашки ключ, выбранный им из связки. Не от этой ли он двери? Затаив дыхание, он неуверенно вставил ключ в замок и повернул его. По нити, на которой висел ключ, пробежал голубой огонь, и дверь распахнулась. Свет из внутренней комнаты залил темное помещение, в котором Тони был перед этим. Ключ исчез, а Амелия с Тони стояли, разинув рот.

— Слава тебе, Господи! — сказала Амелия и быстро прошла в комнату. Через окно она ясно видела Кларенса с какой-то незнакомой ей женщиной.

— Мама? — произнес Кларенс, глядя в глаза матери. — Мама, ты что-то сказала?

— Амелия, ваши глаза — окна вашей души, — прошептал ей Тони. — Может быть, если вы скажете им что-нибудь, они вас услышат.

Амелия подошла к прозрачному барьеру, явно волнуясь.

— Кларенс? — позвала она.

— Мама? Я тебя слышу. Ты знаешь, кто я?

— Как я могу не знать? Ты мой милый мальчик, теперь такой большой. Ты стал очень красивым мужчиной.

И неожиданно Тони увидел, что они обнимаются. Он не понял, как это произошло, но факт был фактом. Можно было подумать, что Кларенс оказался вместе с ними внутри, но это было не так. Улыбаясь и обнимая сына в темной комнате, Амелия улыбалась и обнимала его также и снаружи. Она была в полном сознании, в одной комнате с сыном и Мэгги, и Кларенс разрыдался оттого, что разлука, длившаяся месяцами, окончилась в один миг. По лицу Мэгги тоже ручьем текли слезы.

— Мама, я так по тебе скучал! Прости, что мы поместили тебя сюда, но мы были не в состоянии ухаживать за тобой как полагается, а я даже не успел сказать тебе «до свидания» и еще столько всего…

— Тише, тише, сынок, тише, дитя мое. — Маленькая худенькая женщина села, обнимая своего взрослого сына и гладя его по голове.

Тони тоже расплакался, вспоминая собственную мать. Но эти слезы были благотворны, они связывали его с прошлым, и он отдался своему чувству.

— Дитя мое, — прошептала Амелия, — я здесь ненадолго. Этот момент — подарок Бога, неожиданное чудо. Ты можешь представить себе, что я чувствую. Расскажи мне скорее, как вы все: я давно ничего о вас не знаю.

Кларенс рассказал матери о детях, которые за это время родились, о том, кто где работает и как живет, — обо всех событиях, самых обычных и вместе с тем столь значительных. Они то плакали, то смеялись. Затем Кларенс представил ей Мэгги, и женщины сразу почувствовали взаимную симпатию.