И. Грекова - Пороги

— Вопрос номер первый, — начал он. Комиссию интересовало количество лабораторий, их точные наименования, штаты, тематика.

Рассказывая о тематике, Фабрицкий вдался было в красноречие, но был остановлен:

— Частности не интересуют. Постарайтесь быть кратче.

Ну и ну… Беда в том, что лаборатории не имели постоянных, официальных названий: тематика их менялась. Фабрицкий начал импровизировать названия, развернулся. Названия получились пышные, с мудреными словами, на экспорт. Чтобы самому не забыть к следующему разу, он записал названия. Носорог тоже записывал, но непроворно, многократно переспрашивая.

— Вопрос номер второй: кто возглавляет лаборатории?

Фабрицкий ответил.

— В составе вашего отдела, — Никифоров заглянул в свои заметки, — есть доктор наук Полынин. Почему он не возглавляет никакой лаборатории? Ошибка в кадровой политике!

— Никакой ошибки нет. Игорь Константинович Полынин, видный ученый, не имеет склонности к административной работе.

— Надо воспитывать людей. Во главе первой лаборатории у вас стоит кандидат наук Ган. Надо его снять и заменить Полыниным.

— Я как заведующий отделом имею право расставлять людей так, как считаю нужным для дела. Это зафиксировано в соответствующих документах.

— Не читал. Имею сведения, что Полынин фактически редко бывает в институте и почти не работает.

— Я не знаю, откуда у вас такие сведения. Игорь Константинович много времени проводит в институте.

— В основном за разговорами.

— В коллективной научной работе разговоры неизбежны и необходимы.

— Ну, тут мы с вами друг друга не поймем. Лично я в своем секторе разговорчики изжил, — сказал Никифоров. — Вопрос номер третий: какую роль играет в отделе Дятлова?

— Возглавляет вторую лабораторию. Участвует в работе совета. Руководит аспирантами.

— Всегда ли она используется по назначению?

— Всегда.

— Говорят, она человек прошлого.

— Кто говорит? — Фабрицкий открыл «дипломат». — Вот здесь у меня справка о внедрении устройства, предложенного Дятловой. Читайте: «…будет иметь большое народно-хозяйственное значение». Понятно? А вот список ее научных трудов за последние пять лет. Из них четыре переведены на иностранные языки. В том числе на языки капиталистических стран. Если бы она была человеком прошлого, вряд ли бы ее там переводили…

«Капиталистические страны» на Никифорова подействовали даже больше, чем справка о внедрении. Он взял список переводов и скопировал его. Латинские буквы, особенно заглавные, вызывали у него трудности: перед тем, как их написать, он долго примеривался, мелко размахивая шариковой ручкой.

— Вопрос номер четвертый: сколько в отделе докторов?

— Считая меня, четыре. А штатных мест, требующих докторской степени, пять.

— А как выглядит такое обилие докторов на общем фоне института? По скольку докторов в других отделах?

— По одному, по два. Есть и такие, где ни одного.

— Разве это правильная кадровая политика: держать в отделе четырех докторов, когда в других отделах их мало? Надо исправлять положение. Поделиться своими докторами с другими отделами, где их не хватает.

— Вы забываете о таком пустяке, как специальность ученого, — сдержанно кипя, сказал Фабрицкий. — В других отделах другая тематика.

— Доктор должен уметь овладеть любой тематикой. Сейчас и газеты пишут о совмещении профессий.

— Как ваше имя-отчество? — неожиданно спросил Фабрицкий.

— Михаил Семенович. А что?

— Так вот, Михаил Семенович, я убедился, что из нашего разговора ничего не выйдет. Вы к нему подошли, очевидно, с предвзятых позиций. Я буду писать докладную записку в министерство с просьбой изменить состав комиссии как неквалифицированный и предвзятый.

Никифоров испугался:

— Ну, зачем так? — он заглянул в свою бумажку. — Зачем так, Александр Маркович? Я с вами говорю как доброжелатель. Не в своих интересах, а в интересах нашего общего дела… Солидарность и взаимное понимание — вот киты, на которых мы стоим.

«А ты, батюшка, оказывается, трус!» — подумал Фабрицкий и весь ощетинился, как собака, увидевшая кошку. Сам человек не трусливый, он органически не выносил трусов. По выражению лица Никифорова он понял, что взял верный тон и надо его придерживаться. Не терять перевеса.

— Еще вопросы? — нелюбезно спросил он.

— Мы их выясним потом, в рабочем порядке. Только дайте четкое распоряжение своей секретарше по поводу отчетности.

Прошли в «общую». Там было тесно: уже сидела вся комиссия. Фабрицкий всех обошел, знакомясь. У некоторых были вполне интеллигентные лица. На всех лицах (как интеллигентных, так и нет) читались смертная скука и отвращение к предстоящей работе. Заплаканная, встревоженная Таня рылась в шкафах.