Себастьян Жапризо - Обреченное начало

— А почему ты так старался? — спросил префект.

— Не хочу, чтобы наказывали, — сказал Дени.

— Значит, не нравится оставаться после уроков?

Дени продолжал разглядывать графин. Графин был еще наполовину полон. Когда он выйдет отсюда, то сразу побежит во двор, к кранам.

— Я ходил в больницу, — сказал он, — и видел больного, которого хотел бы снова навестить в следующий четверг. Не хочу оставаться после уроков.

Префект разорвал листок. Он положил руку на голову мальчика и подтолкнул его к двери.

— Спасибо, — с трудом выговорил Дени.

— И впредь ведите себя хорошо, — сказал префект, снова становясь строгим.

Дени вышел. Воспитатель вышел вместе с ним — Дени почувствовал, что тот стоит рядом, когда забирал свои учебники со скамейки в вестибюле.

— До свиданья, отец, — сказал Дени.

— До свиданья, малыш.

Дени побежал во двор с ощущением поражения, в котором он ни за что бы не признался Пьеро. Тот ждал его возле ворот. Сначала Дени пошел к кранам. Но воды не было. Он пожал плечами и подошел к другу.

— Наказали? — спросил Пьеро.

— Нет, — ответил Дени.

— Ты что, шутишь?

Дени потащил его за собой на улицу.

— Опаздываю, — сказал он, — расскажу тебе все на остановке.

В темноте они пробежали по тротуару мимо высокого парня из их школы. Тот стоял в дверной нише с девушкой. Он держал ее за талию, и они целовались.

— Кто это? — спросил Пьеро на бегу.

— Из первого. Я его знаю. Видел девушку?

— Толстовата, — ответил Пьеро.

Потом уже на остановке:

— Ну, как все было?

Небольшая очередь поджидала трамвай. Дени встал в конец.

— Забавно было. Марионетка сказал Гаргантюа, что я стараюсь.

— Правда, — сказал Пьеро, — ты стал совсем другим. Ну и?

— Ну, и Гаргантюа спросил: «А почему вы стараетесь?» Я чувствовал, что он порвет листок.

— Листок уже выписали?

— Конечно.

— И он его порвал?

— Раз-раз и все. Потому что я сказал, что не хочу, чтобы меня наказывали.

— Ты так сказал?

— Да. Естественно, он спросил, почему. Он прекрасно знает, что мне плевать на все на свете наказания.

— Ну и? — спросил Пьеро.

— Ну, и я ответил ему: «Чтобы пойти в больницу и навестить больного». Можешь представить себе, как он возгордился.

— Он порвал листок?

— Ну да!

Возле них стоял какой-то человек. Худой и старый. Одет бедно, но держался очень прямо.

— Ты такой же иезуит, как и они, — сказал человек.

Дени посмотрел на Пьеро.

— Это он мне?

— Не знаю, — ответил Пьеро.

— Конечно, тебе, — сказал человек.

Он пожал плечами и отвернулся от них. И тогда пошел дождь.

День выдался не такой холодный, как в прошлый четверг, и небо было ясным. Легкие облачка бросали тень на дома. Свежие порывы ветра несли по тротуару клочки бумаги.

В комнатке за стеклом, где неделю назад Дени видел говорившего по телефону мужчину, на столе потягивалась кошка. Дени опустил воротник куртки и пошел по коридору. Комната в конце коридора по-прежнему пребывала в запустении. Монахини там не было. Он подошел к окну и посмотрел в парк. Садовник вскапывал лужайку. Из других комнат доносились голоса, и Дени прислушался, стараясь различить голос сестры Клотильды. Не удалось. Садовник за окном копал землю неспешными размеренными движениями. Седые волосы, непокрытая голова. Дени подумал, что лучше всего пойти к остальным. Садовник его не интересовал.

На лестничной площадке второго этажа он услышал голос. Голос «красивого лица». И тут же услышал голос Прифена.

— Он справедливый, — говорил Прифен, — редко нас наказывает, а если наказывает — то за дело.

«Ну-ну, продолжай, — подумал Дени, — мели языком — надолго тебя не хватит».

Он чувствовал, что злится и страдает из-за Прифена. Если можно было бы ударить его по лицу, он бы ударил — и бил, пока тело его не обмякнет, не станет бездыханным, не затихнет. Дени сам не понимал, за что. Может быть, просто потому, что это был Прифен, или потому, что Прифен разговаривал с «красивым лицом». Дени медленно, бесшумно шел на голоса, жесткая прядка упала на лоб. Они стояли вдвоем у поворота коридора, Прифен опирался о стену. Ее он видел со спины.

— Привет, — сказал Прифен.

Дени не ответил. Прифен протянул ему руку. Дени не реагировал. Он смотрел на монахиню, она улыбалась ему, равнодушно, молча, может быть, даже не узнавая его.

Он наклонил голову в знак приветствия:

— У вас все в порядке?

— Да, в порядке. Вы опять опоздали.

Она рассматривала его своими голубыми глазами, задержавшись взглядом на пряди, которую он тщетно пытался смахнуть со лба.