Николя Барро - Улыбка женщины

— Да-да, — покорно закивал я.

В лучшие дни мадам Пети лично клала на мой стол адресованные мне письма. При этом, как правило, даже спрашивала, не желаю ли я кофе («Как насчет чашечки кофе, месье Шабане?»). Но сегодня она злилась, поэтому, само собой, лишила меня этой привилегии. Мадам Пети была не просто видной секретаршей с неимоверно большим по парижским меркам бюстом. У нее имелись принципы.

Обычно я находился в издательстве с десяти утра до половины восьмого вечера. Перерыв иногда затягивался часов до трех, особенно если приходилось обедать с автором. «Месье Шабане на рандеву», — деловито отвечала мадам Пети, если кто-нибудь в это время меня спрашивал. После пяти в издательстве наступало затишье, и тогда, собственно, начиналась работа. Время летело, и, если у меня было много дел, я мог задержаться почти до девяти. Но сегодня я решил уйти пораньше. Слишком утомил меня этот день.

Я выключил стоявший под окном старый радиатор, упаковал рукопись мадемуазель Мирабо в портфель и погасил свет, дернув металлическую цепочку цвета меди над настольной лампой.

— Ну, на сегодня все, — пробормотал я, открывая дверь кабинета.

Однако Провидение распорядилось иначе.

— Простите, — раздался рядом голос, который сегодня в обед хорошо потрепал мне нервы. — Где я могу найти месье Шабане?

Она словно из-под земли выросла. Вовсе не восьмидесятипятилетняя сумасшедшая старуха, надоедавшая мне своим потерянным письмом. Обладательницей голоса оказалась стройная молодая женщина в темно-коричневом пальто, сапогах из замши и небрежно намотанном вокруг шеи шарфе. В полумраке коридора ее волосы ниже плеч отливали золотом.

Она шагнула мне навстречу, ее темно-зеленые глаза смотрели вопросительно.

Был четверг, почти половина седьмого вечера. Мне показалось, что я видел ее раньше, но так и не смог вспомнить где.

Я замер, уставившись на фигуру с русыми волосами, как на привидение.

— Я ищу месье Шабане, — серьезно повторила она и вдруг улыбнулась. Словно солнечный луч заиграл на стенах темного коридора. — Вы не в курсе, он еще здесь?

Боже мой, я узнал эту улыбку! Я уже видел ее года полтора назад. Это была та самая обворожительная улыбка, с которой начинается вся история в моей книге.

С романами не все так просто. Откуда берутся их герои? Может, они выжидают где-нибудь в авторском подсознании, а при определенных обстоятельствах выходят наружу? Или витают в воздухе? Являются ли их прототипами реальные люди?

Что здесь правда, а что вымысел? Что происходило на самом деле, а чего никогда не было? Влияет ли действительная жизнь на фантазию или наоборот?

Иллюстратор и карикатурист Дэвид Шригли сказал как-то раз: «Когда люди спрашивают, откуда я беру свои идеи, я отвечаю, что не знаю. Это глупый вопрос. Если бы я знал, откуда пришла ко мне идея, она больше не была бы моей. Она принадлежала бы другому, а я оказался бы в роли плагиатора. Идеи берутся ниоткуда, просто возникают в голове. Не исключено, что их посылает Господь Бог, Темные Силы или еще кто-нибудь».

У меня есть на этот счет своя теория.

Всех пишущих можно разделить на три группы.

Одни пишут только о себе, и среди них встречаются великие литераторы.

Другие обладают завидным талантом придумывать истории. Вот они сидят в поезде, смотрят в окно — гоп! — и сюжет готов!

Но есть еще третьи, своего рода импрессионисты среди литераторов. Им дано отыскивать истории. Они ходят по земле с широко раскрытыми глазами и собирают ситуации, голоса, сцены, словно вишни обрывают с дерева. Жесты, улыбки, чья-то манера приглаживать волосы или завязывать ботинки. Каждая история такого романиста — это моментальный снимок. Картина, развернувшаяся в сюжет.

Наблюдая сонным вечером за парочкой в Булонском лесу, он представляет себе дальнейшую жизнь этих двоих. В кафе его внимание привлекают о чем-то оживленно спорящие подруги. Он еще не знает, что скоро одна из них уведет у другой любовника. А в метро он задается вопросом: куда, собственно, едет эта женщина с грустными глазами, прислонившаяся головой к стеклу?

Вот он стоит у кассы кинотеатра и слышит, как некая пожилая пара спрашивает у кассирши, предусмотрены ли скидки для студентов. Прекрасная находка!

Вот он любуется отражением луны в ночной Сене, похожим на серебряную лужу, и сердце его вдруг переполняют слова.

Вероятно, с моей стороны будет слишком самонадеянно называть себя писателем. Я всего лишь автор одного небольшого романа. Но на основании того, что со мной происходило во время работы над ним, я смело могу причислить себя к последней категории. Я отыскиваю свои истории.