Николя Барро: Улыбка женщины

Я внимательно вчитывалась в биографию автора: «Роберт Миллер, до того как написал свой первый роман „Улыбка женщины“, работал инженером в крупной британской автомобильной фирме. Он любит старые машины, Париж и французскую кухню и живет вместе со своим йоркширским терьером Роки в коттедже неподалеку от Лондона».

— Кто ты, Роберт Миллер? — вполголоса спросила я и снова посмотрела на фотографию. — Кто ты и откуда меня знаешь?

И тут в моей голове появилась одна идея, которая нравилась мне все больше и больше. Я захотела познакомиться с этим автором, который в самые тяжелые часы моей жизни не только вселил в меня мужество, но и, похоже, оказался каким-то загадочным образом со мной связан. Я решила написать ему. Для начала поблагодарить, а потом пригласить его провести волшебный вечер в моем ресторане, чтобы выяснить все насчет этого романа.

Я села и, приставив указательный палец к груди писателя, который в этот момент, должно быть, выгуливал свою собачку где-нибудь в Котсуолдсе, произнесла вслух:

— Что ж, посмотрим, мистер Миллер.

Мистер Миллер улыбался как ни в чем не бывало. Странно, однако я ни секунды не сомневалась в том, что мне удастся разыскать своего, пока единственного, биографа. Могла ли я тогда знать, что именно этот писатель боится публичности как чумы?

— Писатель как чумы боится публичности? Что вы имеете в виду? — Месье Монсиньяк вскочил на ноги. Его огромный живот дрожал от волнения, а громоподобный голос заставил членов редакционного совета еще больше вжаться в кресла. — На сегодняшний день мы продали почти пятьдесят тысяч экземпляров его дурацкой книги! Этот Миллер вот-вот прыгнет в начало рейтинга. «Фигаро» собирается делать о нем большой материал. — Монсиньяк на мгновение успокоился, уставился куда-то в пустоту и пальцем начертал в воздухе огромные буквы газетного заголовка. — «Англичанин в Париже»: невиданный успех издательства «Опаль». — После чего так громко хлопнул рукой по столу, что мадам Пети, ведущая протокол заседания, уронила карандаш. — И вы всерьез меня уверяете, что он не в состоянии на денек оторвать от стула свою английскую задницу и переместить ее в Париж! Андре, скажите же мне, что это не так!

Лицо Жана Поля Монсиньяка, директора и владельца издательства «Опаль», раскраснелось, светлые глаза метали молнии. Казалось, еще немного — и его хватит удар.

А виноват буду я.

— Месье Монсиньяк, прошу вас, успокойтесь. — Я нервничал, ломая руки. — Доверьтесь мне, и я сделаю все, что в моих силах. Месье Миллер — англичанин. My home is my castle [8] Мой дом — моя крепость (англ.). — вы же понимаете. Он живет очень уединенно, в основном занимается своей машиной. Он не привык иметь дело с прессой и очень неуютно чувствует себя в центре внимания. Все это, на мой взгляд, только добавляет ему привлекательности.

Я чувствовал, что говорю скорее о себе. Почему было не сказать просто: «Роберт Миллер уехал в кругосветное путешествие на год и не взял с собой телефона»?

— Бла-бла-бла… Прекратите болтать, Андре. Сделайте так, чтобы этот англичанин сел в поезд, пересек канал, ответил здесь на несколько вопросов и подписал несколько книг. Неужели это так сложно? В конце концов, этот человек… — Месье Монсиньяк взял роман, взглянул на фотографию на задней стороне обложки и снова бросил книгу на стол. — Бывший автомеханик, нет — даже инженер! Полагаю, раньше он контактировал с представителями рода человеческого. Или он аутист?

Габриэль Мерсье, одна из двух ведущих редакторов, захихикала в кулачок. Я был готов придушить глупую гусыню.

— Разумеется, он не аутист, — поспешил поправить я. — Просто немного… сторонится людей.

— Как и любой разумный человек. «С тех пор как я узнал людей, полюбил животных». Кто это сказал? Знает кто-нибудь?

Месье Монсиньяк обвел глазами притихший зал.

Разумеется, он не мог упустить случай продемонстрировать нам свою образованность. Месье Монсиньяк учился в «Эколь нормаль» — элитной парижской школе, и не проходило ни дня, чтобы он не процитировал какого-нибудь великого философа или писателя.

Но самое странное, что память месье Монсиньяка была очень избирательной. Она хранила имена великих литераторов, мыслителей и лауреатов Гонкуровской премии, а также их высказывания, которыми Монсиньяк действовал нам на нервы, однако в отношении развлекательной литературы работала со скрипом. Он либо сразу же забывал фамилии популярных писателей и называл их «этот мужчина», «тот англичанин» или «этот автор „Кода да Винчи“», либо чудовищно искажал их: «Ларе Стигссон» вместо «Стиг Ларссон», «Николя Барк» вместо «Николас Спарк» или «Стефан Ларк» вместо «Стефан Кларк».