Алексей Синиярв - Блошка банюшку топила, вошка парилася

Кондрат положил трубку. В задумчивости посмотрел на календарь. Потом в окно.

По дорожке к администраторской шел клиент в накинутой на плечи шубе, в тапках на босу ногу. От распаренного тела на морозе шел пар.

— А девочек у вас можно заказать? — весело спросил клиент с порога.

— У нас — нет. Не занимаемся этим.

— Да брось ты! Я что…

— Хозяевам напряги не нужны, — доверительно сказал Кондрат. — Сами понимаете. Но для хорошего человека…

— Сделай трех. — Клиент положил на стойку серо-зеленую бумажку с портретом американского президента.

— Троих, — переспросил-уточнил Кондрат. — Полчасика от силы. Полчасика.

Когда клиент ушел обратно в баню, Кондрат набрал заученный наизусть номер. За каждую проститутку он получал реальную денежку.

— И вашим, и нашим, — напел Кондрат и открыл холодильник. С прошлой смены у него остались «давальческое» оливье и мясной карбонат.

Не брал со столов только Трофимыч.

Славка допивал из стаканов и рюмок.

Степа брал только оставленное в упаковке, или то, что приносили в администраторскую сами клиенты — бывало и такое. От доброй души.

Кондрат лучшие куски уносил домой, что-то доедал здесь. Он тащил домой одноразовую посуду и постельное белье, вилки и ножи, шампуры и уголь, туалетную бумагу и шампунь, мыло и спички, флаконы с бытовой химией и полотенца, сваливая недостачи на вороватых клиентов.

Однажды Кондрат нашел золотую цепочку.

Долго колебался, но брать не стал, а спрятал там же, в бане. Чтобы не обнаружила Шура, он надежно зацепил цепочку снизу на тяжелую деревянную скамью, куда она вполне могла «завалиться».

Цепочки хватились на другой же день. Спросили, первым делом у Кондрата. Смена была его. Кондрат возмутился: «Сразу бы и отдал, зачем спрашивать?».

Примчался Наиль, заставил всех присутствующих искать.

Просмотрели мусорные мешки. Перетряхнули ковры. Перевернули все столы и лавки. Нашли.

Кондрат потом не раз говорил: «А ведь подумали: „Кондрат подтибрил“. Кто ж еще?! Ну, люди!»

Кондрат сам додумался до большинства идей дополнительного заработка, но ни с кем этим не делился.

Пустить полотенца по второму разу — это было на поверхности, этим пользовались все. Кондрат продавал постельное белье, которое входило в стоимость услуги и должно было лежать под диванами; всучивал клиентам отбракованные веники, которые выкинули в дровяной сарай на растопку, в свободное время, перебирая и сортируя веточку к веточке; привозил свою водку и пиво и продавал по здешним запредельным ценам; менял ценники — у него были свои, с еще более завышенными ценами; не записывал полностью часы; запускал своих по сниженным ценам, а потенциальным клиентам отвечал, что баня занята. У него была тысяча и одна уловка, но такая жизнь «на краю» требовала постоянно быть настороже, в тонусе, в страхе разоблачения.

Кондрат за отдельные деньги разжигал клиентам мангал и камин; за деньги же подтапливал печь, если не хватало «градуса». «Буржуи белы ручки марать не хотят — говорил он Степе, — пусть, куроцапы, платят. Нишьего, — весело добавлял он с немецким акцентом, — придет времешько, будем их немношько вешать».

Он брался за любую работу, за все, что Наиль платил: летом косил газоны, зимой колол дрова, складывал поленья в дровотню после разгрузки, менял треснувшие камни в каменке печи, белил печную трубу, охотно подменялся на чужие смены.

Дома семеро по лавкам. Как потопаешь - так и полопаешь.

— Послушай-ка, ты! А за что я плачу? За что плачу такие бабки? — повторил дородный, словно квашня, мужик. Его широкое, бабье лицо раскраснелось, под носом и на лбу выступила испарина.

— А проблема в чем? — спокойно спросил Трофимыч.

— Что у тебя в парилке?!

«А что в парилке, — подумал Трофимыч. — Ничего в парилке. Пар. Шурка что ли плохо убралась? Или поскользнулся, бедолага. Зашибся.

Нет бы радоваться, урод, — он взглянул на мужика. — В баню сходил, похлестался, от забот забылся. Нет, надо говно излить».

— Всего 90 градусов, — агрессивно продолжил мужик.

— Сколько же быть должно? — усмехнулся Трофимыч.

— А ты не лыбься. Я живые бабки отстегиваю. За 90 градусов я на Валю Котика, — клиент показал большим пальцем за плечо, — в коммунальную схожу. Лыбится еще… Топить надо, — зло сказал он, обернувшись в дверях, — а не чаи тут…

Клиент с треском хлопнул дверью.

Трофимыч приоткрыл рот и, немного напрягшись, проводил клиента желудочной послеобеденной отрыжкой.