Dasha - Ответственный редактор С

Ещё мне говорили не закрывать глаза. «Тужиться уже можно, но глаза откройте. Постарайтесь все время смотреть на потолок. А теперь со всей силы выжимайте к ягодицам. Со всей силы, хорошо?»

«Роды куда более страшная вещь, чем мне это представлялось», — поняла я, уже лежа на родильном кресле. Мне никто не сказал, что дойдет до такого. «„Страшно“ — не совсем то слово, чтобы выразить все ощущения. Скорее „странно“, это больше подходит к моему теперешнему состоянию, — думала я. — Рожать ребенка странно».

Я тужилась с этой мыслью. Вернее, во время потуги вообще ни о чем не думалось, но в коротких передышках между схватками в моем сознании с головокружительной быстротой вертелось одно: странно, странно…

Я терпела, но тело само уже достигло пика. Из груди вырвался вздох: «А-ах, всё…» После этого я сразу очнулась. И в тот же самый миг очертания женщины исказились. Буря еще бушевала, но вернулись звуки. Постепенно стали проступать силуэты людей.

Женщина куда-то испарилась.

— Вы же совсем вымокли. Я вам сейчас вынесу полотенце, — окликнула меня из лавки пожилая торговка мандзю — полная старуха с простодушным говором.

Добравшись до гостиницы, я попросила принести мне в комнату виски.

— Бутылку виски и лед. Чейзер вы найдете в комнате, — плавная речь консьержа на другом конце провода внутреннего телефона была неопровержимо реальна, мне показалось это странным. Где же я находилась все это время?

Мне вдруг захотелось услышать голос Сэйдзи, и я достала мобильный телефон. Нажав кнопку, я приложила трубку к уху. Гудка не последовало. Должно быть, промок и сломался. Я попыталась позвонить домой, но телефон неизменно молчал.

Тогда я взяла гостиничный аппарат и начала крутить диск. Ответила Момо.

— Это ты, мама! — мягко ответил мне голос дочери. «Может, она делается мягче, когда меня нет рядом», — думала я, перекидываясь с Момо простыми фразами:

— Бабушка в порядке? У вас дождь? Ужас. Пока еще надо поработать. Извини. Послезавтра приеду. Да. Правда? А-а-а. Ну, да.

Повесив трубку, я стала набирать номер Сэйдзи. Но остановилась, передумав. У меня вдруг возникло чувство, что Сэйдзи непременно догадается о том плавящем тело возбуждении, что я испытала во время путешествия с женщиной.

В комнате над встроенным ящиком висело большое овальное зеркало. В нем виднелось отражение моего лица. Мокрые волосы высохли и теперь лежали спутанными прядями. Губы потеряли краски. Под глазами залегли темные круги.

Я подошла к зеркалу и, раздевшись по пояс, взглянула на себя. Груди вяло обвисли. Кожа под ложечкой совсем белая. Спрятанные уголки на теле всегда белые. У Момо кожа смуглее. Её кожа такая упругая — будто натянули — так и манила к себе прикоснуться. Но мне больше не было дозволено трогать её по своему желанию. Мне хотелось стать с Момо единым целым: болтать с ней, находиться с ней рядом, перепутаться и перемешаться. «С ней, — думала я, — а не с той женщиной или кем-то еще».

Глядя в свое отражение, я попыталась представить лицо Момо. В последнее время она опять стала походить на меня. Хотя еще совсем недавно её внешность сильно напоминала мужа. Если немного убрать щеки, глаза сделать чуть глубже и подправить брови, то Момо будет вылитая я.

«Ненавижу зеркало», — всегда думала я. В зеркале нет того, что ты в нем видишь. Там — твое собственное тело, но, протянув руку, ты не можешь прикоснуться к нему.

Сейчас я уже не питала былой неприязни к зеркалам. Обладание собственным телом стало для меня повседневностью. Но в возрасте Момо я не знала, что с ним делать. Я не имела ни малейшего представления о том, как функционирует та или иная часть меня, как реагирует тот или иной мой орган. Незнание рождало в душе страх.

С кем была Момо?

Опять стали мучить догадки, и мне стало страшно. Сквозь дождевые тучи пробился одинокий лучик света. Упав на зеркало, он бросил тусклый отсвет. Я откупорила бутылку и налила виски в стакан. А затем, не разбавляя, осушила его.

То был не сон, и в то же время не реальность, я просто лежала и слушала звуки дождя.

«Где этот дождь, в твоем мире или в моем мире?» — прошептало лицо женщины, нарисовавшись на внутренней стороне глаз. И тут же исчезло. Я открыла глаза, ветер по-прежнему бушевал. Но дождь кончился. Бутылка виски на ящике была на треть пуста. Похмелье не чувствовалось. Я села на кровати и посмотрела в окно. Шторы остались незадернутыми со вчерашнего вечера. Утреннее солнце слабо пробивалось сквозь стремительно мчащиеся по небу тучи. Я спустилась в столовую на завтрак. Проходя мимо стойки сервиса, я попыталась выяснить, что за праздник проводится здесь, но так и не получила сколько-нибудь вразумительный ответ.