Юрий Поляков - Козленок в молоке

– Не встану! Бей так!

– За что же мне тебя бить?

– Сам знаешь.

– Ага, значит, все-таки было!

Снова послышался шелест растревоженных хлебов – к Витьку подошел еще кто-то. «Может, таксист?» – с отчаянной надеждой подумал и я приоткрыл глаз: рядом с акашинскими башмачищами виднелись женские лаковые туфли, запорошенные седой пыльцой и еще какими-то мельчайшими семенами.

– Говори, гад, что было?! – страшным голосом приказал Витек.

– Да говорю же тебе – ничего не было! – возразила женщина.

Этот голос я хорошо знал.

– Врешь! – заревел Акашин.

– Лучше молчи, гулявый, – визгливо крикнула женщина, – а то я сейчас тебе все вспомню!

– Ладно, заткнись! – примирительно молвил Витек. – Пусть немного помандражирует, чтоб над живыми людьми больше опытов не ставил! Лысенко долбаный… Я из-за него чуть не спился!

– Да ну тебя! Если б не он – мы бы с тобой вообще не познакомились!

– Это верно! Ты посмотри: может, он от страха коньки откинул!

Ласковая женская рука нашла мое ухо и потянула вверх:

– Вставай, не бойся!

Я поднялся. Рядом с Витькой стояла улыбающаяся Надюха. Она чуть пополнела и была одета в самое дорогое платье, какое только можно купить в самом дешевом итальянском магазине. Мне показалось, что от нее веет все тем же неистребимым запахом пережаренных котлет, слегка облагороженным дуновением французского парфюма.

– Ты извини! – сказала она. – Я когда тебя в самолете увидела, то сдуру рассказала ему, как ты меня тогда с запиской хотел охмурить… Для смеху рассказала, а он вскобенился! Ревнивый как не знаю что…

– Так ничего же не было! – встрепенулся я.

– И я ему говорила: не было. А он завелся. Характер в свекровь – сволочужный! А вообще-то он по тебе скучал!

– Извини, – улыбнулся Акашин. – Погорячился… Я по тебе точно скучал!

– Врешь! – отозвался я, постепенно приходя в себя.

– Отнюдь! – возразил он.

– Обоюдно, – сознался я.

– Амбивалентно-о-о! – заржал Акашин и крепко обнял меня.

В Москву мы въехали на их машине, а по пути они, перебивая друг друга, рассказали о том, что с ними произошло за эти годы. Оказывается, когда Витек совсем уж бессмысленно запил и связался со своими мытищинскими пивными дружками, Надюха его пожалела, простила и приняла к себе: бабка-то ее к тому времени уже померла. Сначала просто так жили, по старой памяти, но когда наметился ребенок, потребовала: женись! Надюха списалась с Анкой через московскую редакцию «Плейбоя», разыскала ее где-то на гастролях в Аргентине, и та по факсу прислала согласие на развод, очень при этом удивившись самому факту своего замужества, о чем она давно уже и забыла.

– Адрес у тебя остался? – живо спросил я.

– Какой там адрес!.. «Хотэл» вроде «Бабилона»…

Потом случилось вот что: когда стали в квартире ремонт делать, нашли бабкин узелок, а там фотокарточки старинные и документы. Бабулька-то из купчих происходила, но даже перед смертью, когда просила внучку обязательно ее отпеть, не призналась в этом. Вот ведь поколение! А когда разглядывали пожелтевшие, наклеенные на тисненый картон снимки, нашли фотографию многолюдной купеческой семьи на фоне двухэтажного дома с геранями в окнах. Дом выглядел знакомо. Еще бы! Это был тот самый особнячок с почтой и сберегательной кассой, что находился в двух минутах ходьбы от писательского Клуба. И купчая на дом, приобретенный купцом Несмолкаевым в 1907 году у дворянской вдовы Бекатовой, тоже была в том бабкином узелке – целехонька. А тут как раз в газетах стали писать про то, что, мол, в семнадцатом у людей собственность несправедливо отбирали – произвол царил чудовищный и беззаконный.

Энергичная Надюха отправилась в Моссовет, а там какой-то бородатый неряха в джинсах и свитере с заплатами на локтях над ней только посмеялся. Сказал, что надо было в семнадцатом с большевиками как следует бороться, в «ледяные походы» ходить, а не на печках развратничать. Мол, раз профукали Ленина с его опломбированным вагоном, то нечего теперь и собственность назад требовать. Иначе тогда и Зимний дворец Романовым возвращать надо – у них тоже, между прочим, наследники имеются! Но Надюха не отступилась, пошла на прием к обходчику Гере, а от него к самому Журавленке. Он и помог…

Так Акашины внезапно стали домовладельцами. Для начала они сдали несколько комнат в правом крыле под пункт обмена валюты и туристическое бюро «Нильс», рассчитывая скопить денег, отремонтировать дом и открыть в нем что-нибудь изысканно общепитовское. Надюха хотела пиццерию с кондитерской «Сластена», а Витек – пивной бар с рулеткой «Счастливая фишка». В Италию же они летали, во-первых, повидаться со своими родственниками, размножившимися там от младшей бабушкиной сестры, еще до революции вышедшей замуж за графа Кьянтивелли, правнучатого племянника легендарного Гарибальди, а во-вторых, присмотреть мебель и оборудование для будущего семейного предприятия. Но так ничего и не выбрали, ибо консенсуса в их семье не было…