Юрий Поляков: Небо падших

– Это, значит, История вынудила вас устроить в вертолете бордель? – полюбопытствовал я, глядя в глаза Павлу Николаевичу.

– Она, она, собака… При социализме на общегосударственном уровне ставился эксперимент по одомашниванию секса, а он, гад, все равно в лес глядел. На этом я и срубил свои первые бабки. Но бордельный бизнес меня никогда не привлекал. Я начал с того, что за сравнительно небольшие взятки и на сравнительно законных основаниях арендовал по соседству с авиамузеем вышку для прыжков с парашютом. Она тогда никому не была нужна. Ошалевший народ, вдруг потеряв все, что нажито непосильным трудом, прыгал с балконов вниз головой. А тут вышка! Просто никому в голову не приходило, что в Москве найдется куча людей с деньгами, которые, обожравшись в кабаке, натрахавшись в сауне и заскучав, захотят прыгнуть или хотя бы поблевать с этой самой вышки. Мне пришло в голову, и я организовал кооператив «Земля и небо». Не догадайся я – догадался бы кто-нибудь другой. Не подбери я – подобрал бы кто-нибудь другой.

Бизнес, как и настоящая любовь, захватывает целиком. Я ушел из авиационно-технологического института с четвертого курса. Особенно радовался этому преподаватель кафедры научного коммунизма Плешанов, с которым я всегда спорил на лекциях, а однажды даже сказал, что марксизм – это попытка осмыслить жизнь не с помощью мозговых извилин, а с помощью прямой кишки! Меня чуть не исключили из комсомола. Великая была организация! Поскреби нынешнего российского миллиардера – найдешь или комсомольского функционера, или активиста. Моя парашютная вышка была филиалом спортивно-массового отдела райкома комсомола, а первым чиновником, получившим от меня взятку в конвертике, был секретарь райкома Серега Таратута. Вторую взятку, но уже не в конверте, а в кейсе, я дал его папаше – начальнику управления гражданской авиации.

Так появился «Аэрофонд».

Я, кстати, потом решил все-таки закончить институт. Знаете, эдакий рудимент советского воспитания: без диплома чувствуешь себя как порядочная женщина, отправившаяся в театр без трусиков под юбкой. Сначала я пытался учиться честно: каждому экзаменатору вручал конверт с баксами, а они мне зачетку с «пятеркой». Потом мы под ручку выходили из институтской проходной. Любимый профессор шел на автобус, а передо мной шофер предупредительно распахивал дверцу «джипа». Жаль, что Плешанова я в институте уже не застал. Он к тому времени опубликовал нашумевшую статью «Крылья ГУЛАГа» и стал большим человеком у демократов.

Но игра в образцового экстерна мне, впрочем, быстро надоела, да и времени не хватало. Кончилось тем, что я проплатил оборудование новой институтской лаборатории, выдал всему профессорско-преподавательскому составу премии к Новому году. Оставалось спонсировать ремонт личной дачи проректора по науке – и получить диплом. Дешевле, конечно, было купить подделку, но я в ту пору еще верил, что однажды стану президентом этой страны. Мы все в это верили… Нам тогда сказали: «Парни, можно все!» Обманули, как всегда. Казалось, главное в жизни – это больше и выше! Оказалось, главное – это просто в очередной раз отбиться от прокуратуры и бандюков. Отбиться и уцелеть.

Странное время! Вы знаете, зачем я ездил в Питер? Давал показания. Как свидетель. Пока как свидетель. Это с одной стороны. А с другой, я член-корреспондент Международной авиационной академии, хотя институт так и не окончил. Из-за Большого Наезда: не до дипломов было – еле жив остался. С тех пор все никак не соберусь… Потом, на человеке ведь не написано, что у него незаконченное высшее, и в банкомат, между прочим, засовывают «кредитку», а не диплом… Что вы улыбаетесь? Мой «Аэрофонд» – одна из самых заметных времянок на руинах советской авиации. У меня деловые отношения с пятнадцатью странами… Возьмите справочник «Кто есть кто в мировой авиации». Откройте букву «Ш» и найдите фамилию «Шарманов» – тогда вам станет все ясно…

– Вы, кажется, говорили, что ваш сюжет про любовь, – упрекнул я.

– А я вам о чем рассказываю! – Павел Николаевич от обиды даже вскочил с дивана. – Просто иначе вы не поймете, откуда взялась на мою голову Катерина…

…Мне постоянно приходилось мотаться за границу – переговоры, соглашения о намерениях, подписание контрактов. Некоторое время я всюду таскал с собой бывшего военного переводчика, преподававшего в моем институте сразу три языка. Полиглот и горький пьяница, он надирался уже в полете. Обычно стюардесса, совершив к нему полдюжины ходок с бутылкой виски, в конце концов не выдерживала и, махнув рукой, оставляла бутылку в его полное распоряжение. Когда я орал на него, он оправдывался тем, что на трезвую голову с трудом понимает даже по-русски, не говоря уже о прочих языках. Но не это было главной неприятностью – взяв свою дозу, переводил он великолепно. Дело в другом: бизнесмен на переговорах без эффектной помощницы всегда вызывает сочувствие, переходящее в недоумение. Серьезный контракт без красивой секретарши подписать просто невозможно, как нельзя его подписывать шариковой ручкой за десять центов.