Мартин Сутер - Кулинар

Мараван опустился на колени перед домашним алтарём. Его лоб коснулся пола. Он молился Лакшми за своего любимого племянника. Сегодня до него дошло известие, что Улагу вот уже второй день как пропал без вести. Ещё вчера утром он был с братьями и сёстрами, однако вечером не вернулся домой.

Сейчас, когда на севере Шри-Ланки пропадал четырнадцатилетний мальчик, это могло означать одно из двух: он либо умер, либо стал солдатом. Добровольно или принудительно, присоединился ли к «тамильским тиграм» или к тем, кто воюет против них на стороне правительственных войск.

Мараван молился, чтобы это оказалось не так. Чтобы уже сейчас, когда он стоит на коленях перед статуей богини, Улагу был дома, цел и невредим.

Из кухни послышался сигнал мобильного телефона. Мараван не обратил на него внимания. Закончив молитву, он вполголоса затянул мантру.

Наконец он встал, сложил ладони перед грудью и слегка поклонился, коснувшись лбом пальцев. И только после этого пошёл на кухню и продолжил готовку еды на послезавтра, прерванную ради пуджи.

На холодной плите стояло четыре чугунка с разными видами карри, каждый из которых имел свой цвет: карри с ягнёнком и йогуртом — светло-коричневый; рыбный на кокосовом молоке — жёлтый; овощной — зелёный; наконец, из омара — оранжевый.

Мараван хотел путём гелификации получить из них четыре разноцветных кусочка желе, а затем уложить на каждый основной компонент соответствующего блюда: розовый ломтик филе ягнёнка — на светло-коричневый; тушёного палтуса — на жёлтый; наполненные оранжевой чечевицей кусочки бамии — на зелёный; наконец, омара — на оранжевый.

Он снова зажёг огонь и смотрел на него с отсутствующим видом, пока из горшочков не показались первые струйки пара.

Тут ему на глаза попался лежавший на кухонном столе мобильник. На дисплее высветилось сообщение о пропущенном звонке и поступлении эсэмэс.

«Прекрати», — гласил текст.

Мараван не придал ему большого значения. Он подошёл к плите и выключил газ.

На третий день после исчезновения Улагу о нём не было никаких известий.

На четвёртый пришли «тигры».

Мараван продолжал свои эксперименты с гелификацией, когда в дверь позвонили. На пороге стояли два его соотечественника. Одного звали Теварам, и он состоял в партии ТОТИ. Это он предложил Маравану работу с мотагамами, потребовав за это «пожертвование» в размере тысячи франков.

Другой держал в руке кейс.

— Это Ратинам, — представил своего спутника Теварам. — Мы можем войти?

Мараван кивнул, неохотно пропуская земляков.

Теварам заглянул на кухню.

— Хорошее оборудование, — кивнул он. — Дело, как видно, продвигается.

— Чем могу быть полезен? — спросил Марван.

— Говорят, вы организовали кейтеринг, — продолжал Теварам.

Тот, кого он назвал Ратинамом, молчал, пристально глядя на Маравана.

— Да, иногда я готовлю на продажу, — кивнул Мараван. — Готовить — моя профессия.

— И успешно, насколько я знаю! — воскликнул Теварам. — На прошлой неделе вы отослали домой больше шести тысяч франков! Вас есть с чем поздравить.

Маравана не удивило, что хозяин «Баттикалоа-Базара» рассказал этим людям всё.

— Моя двоюродная бабушка больна, — объяснил он.

— Вы полностью рассчитались с Ори, поздравляю ещё раз! — продолжал Теварам, не обращая внимания на его слова.

«Значит, и Ори тоже», — подумал Мараван.

— Завтра Мавирар — День героя, — напомнил Теварам.

Мараван кивнул.

— Мы принесли вам речь Велупиллая Прабхакарана. — Теварам взглянул на своего спутника.

Ратинам открыл кейс и вынул оттуда компьютерную распечатку. На её первой странице красовался портрет коренастого лидера ТОТИ, под которым начинался текст.

Мараван взял бумагу. Гости по очереди пожали ему руки.

— Ещё раз поздравляю с успешным началом нового дела, — повторил Теварам. — Все мы держим пальцы за то, чтобы местные власти не узнали о вашем прибыльном бизнесе. Вы же знаете, какие они здесь формалисты. Особенно когда дело касается иностранцев, да ещё и получающих пособие по безработице.

— Внимательно прочитайте речь, — на прощание посоветовал Маравану Ратинам. — Особенно конец.

Мараван подождал у двери, пока шаги гостей не смолкли на лестнице. Наконец этажом ниже послышался гудок домофона.

«В этот исторический момент, — гласил конец речи, — я призываю всех тамильцев, в какой бы части земного шара они ни жили, твёрдо и решительно поддержать своих братьев и сестёр, борющихся за свободу Тамил-Илама. Я всем сердцем призываю вас оказывать нам посильную помощь в виде пожертвований. И хочу поблагодарить работающую сейчас за границей тамильскую молодёжь за активное участие в деле освобождения нашей страны. Давайте же будем решительнее следовать нашим героям, которые отдали жизни в борьбе за свободу и справедливость и стали частью нашей национальной истории».