Иван Зорин: Рассказы о любви

Осень медлила, но в воздухе уже пахло сыростью, носились злые, кусачие мухи. Подкрался мёртвый сезон. Ялта погружалась в скуку — отдыхающие схлынули, холодный ветер гнал по пляжу жухлые листья. «Я люблю тебя!» — упрямо твердила Ася. «В юности даже ложь святая», — думал в ответ Карабель. Раз он попробовал объясниться. Ася зажала ему рот ладонью, провела пальцем по усам. «Мальчик се-ердится, — растягивая слова, заговорила она, как с ребёнком, — ну иди-и же ко мне…»

И опять постель утопила всё.

А спустя месяц начались сцены, на подоконнике заиграли на свету сердечные капли. Карабеля уже раздражало это странное сочетание женщины и ребёнка, к которому он так и не смог приноровиться — Асю тяготили его разговоры, его молчание. Они расходились всё дальше, их по-прежнему мирила только постель, и хотя Ася ещё оставалась для него светом в окошке, теперь у него хватало сил задёрнуть штору.

«Мало уметь знакомиться с женщинами, — цедил он, — надо уметь с ними рвать».

Из ванной Ася вышла обмотанная коротким полотенцем, вся в мурашках и каплях, блестевших на смуглой коже.

— Согрей меня, милый, — обжигая дыханием, скользнула она под простынь.

Карабель отстранился.

— Ты маленькая лживая дрянь! — неожиданно закричал он и вскочил с постели.

В самолёте, отвернувшись к иллюминатору, он глядел на громоздившиеся внизу облака, пытаясь проглотить ком в горле. В ушах, как в раковине, шумело море, а губы помнили гибкое, жаркое тело и, пристёгивая посадочные ремни, Карабель истерично расплакался.

Поднимаясь в лифте, он машинально полез в карман за ключом и обнаружил, что так и не вынимал его.

«Снимай ботинки, — встретила на пороге жена, — я пол вымыла…»