Он перемотал пленку назад, еще раз прослушал описание внешности задержанного. Около 18 лет, темные волосы, рост 175 сантиметров, зигзагообразный шрам… о Господи, они его взяли! «У задержанного при себе не было никаких документов, — услышал он. — Он отказывается от дачи показаний».
Они взяли его. Геллерт уткнулся лицом в ладони. Он ненавидел его. Нет, пожалуй, ненависти не было, он просто его не понимал. Или иначе. Он его понимал. Когда тебе восемнадцать, нельзя заставить тебя отказаться от жизни, которая еще не началась. Да и в любом возрасте это дается нелегко. Но нельзя было отказаться от жизни, не ощущая при этом стыда, и тут-то и начинаешь подражать глупостям других людей. Он всегда начинал с чего-то очень хорошего, а заканчивал какой-нибудь гадостью, и в конце не оставалось ничего, кроме отвращения. В любом случае, у него есть пистолет. Он себя обезопасил. Никаких друзей. Беглецом начинал жизнь, беглецом и заканчиваешь ее. Тебе скоро шестьдесят. В этом возрасте не находишь больше удовольствия в самообмане.
Геллерт поднялся и выглянул во внутренний двор, где стояли патрульные машины и, переминаясь с ноги на ногу, изнывали от безделья несколько полицейских. Эти ублюдки схватили его сына, поймали на какой-то смешной, нелепой мелочи. Рядовое задержание. Нет при себе документов. Конечно, все это не так. Сколько он сможет продержаться, пока они не вытрясут из него показания? Он должен вытащить его оттуда, пусть это будет последнее, что он сможет сделать. Его нужно вызволить из лап этих бандитов, мальчик ни в чем не виноват. Глупость. Конечно, он виноват в том, что совершил. Кое-что он уже успел натворить, не слишком много, но тем не менее.
Геллерт вернулся к столу. «Никаких друзей». Сейчас бы они ему понадобились. Все его люди были под колпаком. Связаться с ИАС? Через эту женщину? Связаться с Роландом Савари? По имевшимся донесениям, он был умелым террористом, трезвым, хладнокровным, без эмоций. А она его разыскивала, говорила при этом о маргаритках и думала о человеке, который больше не существовал.
Он взглянул на часы. Было уже начало первого. Геллерт позвонил на коммутатор и сказал, что пленку можно забрать назад. Он решил оставить все как есть. Стирать разговор не имело смысла. Телефонистка вскоре явилась и с видимым облегчением унесла пленку.
Когда она вышла из комнаты, Геллерт вставил новую обойму в пистолет, сунул его в кобуру под мышкой, другой пистолет, меньшего размера, сунул за пояс. Затем он вышел из кабинета. Если он правильно понял Марию Савари, она должна сейчас совершать обход в квартале, подлежащем санации. Он найдет ее там.
Часть пути он проделал пешком, потом вошел в парадное одного из домов, спустился в подвал и вышел через запасной выход. Пройдя еще немного, он сел в большой, серого цвета автомобиль, зарегистрированный на имя человека, которого уже не было в живых, и вырулил на улицу.
Преследователь Марии не торопился. Он двигался за ней на одном и том же расстоянии. Они прошли по узкой улочке, добрались до свалки, огороженной щитами с рекламными плакатами. Там он остановился. Невдалеке она увидела нескольких рабочих из мусороуборочной службы. У них был перерыв на обед. Один из них сидел на ступеньке мусоровоза, окрашенного в ярко-оранжевый цвет, и пил пиво. Двое стояли ближе к щитам с плакатами. На них были комбинезоны синего цвета, впрочем, все рабочие носят комбинезоны синего цвета, и у Джона был такой же, когда он работал в столярке в своем садоводстве. Рядом с ними стояла пожилая женщина. Мария узнала ее — это была подруга Милли. Они как-то раз вместе пили чай у Милли, болтали обо всем понемногу, и обе женщины пытались немножко развеселить Марию. Это было почти сразу после ее переезда на новую квартиру, и они договорились встретиться еще раз, но потом Милли погибла. Мария подошла к старухе. Небо над свалкой приобрело серебряный оттенок. В нем плыли легкие облачка, как это было каждым летом там, у нее на родине, и воздух здесь был совершенно иной, не такой, как в городе. Она пришла в замешательство, втягивая в себя эти запахи и вспоминая о родине.
— Здравствуйте, — сказала Мария и протянула руку.
И тут раздался свист. В тот же момент двое рабочих, что находились у щитов, направились в ее сторону, поднялся и тот, что сидел на подножке машины. Да это и не была вовсе мусороуборочная машина, она просто выглядела так, а в ней оказалось еще несколько мужчин, которые один за другим повыскакивали на улицу. Мария не видела, как они двинулись к ней, она лишь почувствовала, как сомкнулись вокруг нее чьи-то тела, а затем ощутила удары. В глазах у нее вдруг потемнело и кто-то поддал ее на землю. Сквозь этот кошмар издалека пробился слабый голос, который твердил:
Читать дальше