Петер Розай - Мужчина & Женщина

Ну скажи же что-нибудь!

Ты злишься на Мюрада, сказала Сюзанна, он нас бросил — больше, пожалуй, тебя, чем меня.

Он трус, сказала Альмут решительно, не столько обращаясь к Сюзанне, сколько придавая своим словам обобщающее значение приговора. Она откинулась назад, забилась в угол машины и укуталась одеялом.

На сегодня разговор был закончен. Сюзанна уже привыкла к этим коротким, напряженным разговорам с Альмут, которые время от времени обрушивались на нее как камнепад, откуда-то с неба. После этого она чувствовала себя обычно словно оглушенной, и только ощущение того, что рядом с ней дышит и живет ребенок, смягчало жестокость таких минут.

Мы закрываем мертвым глаза, чтобы у них был такой вид, как будто они просто спят; это нас успокаивает. — Ей вдруг вспомнились эти слова, сказанные одним врачом, с которым она работала вместе в больнице. Она подумала, что привыкла вспоминать о Мюраде так, словно он уже умер. Правда, она то и дело писала ему письма, но посылала их не столько самому Мюраду, сколько в то родное, привычное, казавшееся теперь мирным прошлое, в глубине которого, в самом дальнем его уголке, мерцал во мраке какой-то образ, нет, даже не образ, а просто искорка воспоминания, язычок пламени, который и был Мюрадом. Но Мюрад был жив: Сюзанна представила себе собаку, обнюхивающую зелень на рынке, и чуть не рассмеялась.

Мне бы давно надо было прекратить эту писанину, подумала она.

Все равно он никогда не отвечает, сказала Альмут с заднего сиденья.

Сюзанна уставилась на тонувшую в сумраке дорогу, которая уводила, казалось, куда-то в бесконечность. Глаза ее наполнились слезами, — но уже в следующее мгновение эти слезы стали слезами радости. Радость прекрасна! Как будто Бог вкладывает в нас смутное сознание того, чéм мы могли бы быть и чем не стали.

Или вот еще один образ на ту же тему: Как если бы мы рисовали реку, извилисто текущую по пустыне, — и вдруг река появилась бы на самом деле.

Они возвращались домой. Это был один из их обычных воскресных вечеров, которые они почти всегда проводили дома. Сюзанна редко ходила в гости или куда-то еще. У Альмут почти не было друзей. Так жили они в молчаливом согласии, только друг для друга, связанные только друг с другом.

Когда они подъехали к дому, Альмут выскочила из машины и открыла ворота гаража, чтобы Сюзанна могла без задержки поставить машину. В гараже — там был мало места и свет совсем слабый — они посмотрели друг на друга:

Ну вот, забыли цветы!

В горах они нарвали цветов, которые росли по берегам горной речушки, светло-голубых, клонившихся до самой земли под порывами холодного ветра. — Теперь им представилось, как ручей, зеленовато-серый порез на теле горы, круто — переламываясь — падает в черную пропасть и летит вниз:

Букет цветов, огромный и забытый, лежит где-то у края дороги. Там все еще светит яркое солнце; оно будет светить там всегда.

Сюзанна и Альмут обменялись взглядами, на их лицах почти одновременно появилась усмешка, так хорошо понимали они друг друга; потом они расшнуровали обувь и, сняв ее в прихожей, в одних чулках прошли в комнату. Пока Альмут принимала душ, Сюзанна уступила ей очередь, чтобы потом лениво и не торопясь полежать, вытянувшись в ванне, Сюзанна принялась счищать с обуви жуткую грязь. Вдруг она застыла, рассматривая маленькие, темные комочки земли и камешки, рассыпанные перед ней: И снова ее охватила радость, почти дерзкое веселье. — Над горным хребтом парили белые клубы тумана, так же стремительно спускались они в долину, оставляя после себя чистое, голубое небо. Сегодня я с ней поговорю, думала Сюзанна. Может быть, за ужином. Или перед едой.

Зазвонил телефон. Это был Гельмут. Его голос звучал взволнованно и требовательно. — Сюзанна искала отговорки, у нее, мол, нет времени, не особенно стараясь придать им правдоподобие и убедительность.

Не вмешивайся в мою жизнь, сказала она резко, когда он начал ее перебивать.

Кто это звонил, спросила Альмут, когда, завернувшись в полотенце, она расслабленно вышла из ванной.

Гельмут, — Сюзанна подмигнула; внезапно она почувствовала себя усталой, не способной ни на чем сосредоточиться.

Смотри! Мои ноги, воскликнула Альмут и показала на пол, где остались следы от ее влажных ступней.

За едой, наливая в тарелку Альмут суп, Сюзанна сказала: Нам теперь надо экономить. На новом месте я получаю меньше, чем в больнице. Мюрад ничего не присылает; но его деньги нам и не нужны.

Альмут кивнула.