Петер Розай - Мужчина & Женщина

Бухта Предназначения.

Пока они ели, Берт рассказывал историю, которая произошла с ним в отпуске. Мюрад слушал охотно, это было просто; ему было все равно. Глаза Берта: Когда он, ища сочувствия, широко раскрывал их, рот Мюрада улыбался; когда он их сощуривал, сосредоточившись на какой-нибудь подробности рассказа, Мюрад мягко барабанил пальцами по столу. Берт рассказывал. Он плавал в бухте, которую показал ему кто-то из местных. Там была одна-единственная лодка, стоявшая на якоре довольно далеко от берега. Маленькая весельная лодка, белая, с красным днищем. Так как море было чистое и прозрачное, Берт мог видеть всю лодку: всю лодку; так, будто бы она, никем и ни к чему не привязанная, свободно парила в вечности, само спокойствие и совершенство.

Вас выселили из квартиры? Я имею в виду: вашу мебель выставили на улицу? Мюрад старался как можно отчетливее формулировать свои вопросы, когда говорил с клиентами. Такая склонность к точности объяснялась попросту тем, что она позволяла, как только суть дела была закреплена в ясных словах, сразу же о ней забыть.

Оказавшись беззащитным перед лицом мира — так записал он однажды в своем дневнике, — будь то по причине греховной слабости или остроты сознания, запрещающей сдавать позиции, я нуждался в том, чтобы все силы своего воображения направить на создание спасительных образов.

Он мог бы записать и так: Все силы нужны были мне для самого себя.

Женщина сидела перед ним прямо, костлявая и изможденная, с толстыми, набухшими жилами на шее, с жидкими, разлетающимися, словно припорошенными снегом, волосами. Она надела свои лучшие вещи: желтый костюм с коричневой строчкой на лацканах и на манжетах; белая блузка.

У нее был взгляд, который Мюрад знал так хорошо: Я ведь плачу тебе за твои советы, говорили, казалось, ее глаза, и одновременно они говорили еще другое, что наполовину отменяло смысл этих слов: Я бедна.

Он дал ей выговориться.

Мы справимся с этой компанией, сказал он затем: Вы получите свою квартиру обратно!

Он сделал пометку в своем блокноте. У женщины должно было возникнуть впечатление, что он владеет ситуацией.

Женщина показалась Мюраду знакомой. По роду своей профессии ему приходилось знакомиться со множеством людей: Может быть, он уже видел ее, в связи с каким-нибудь прежним делом.

Мы уже встречались?

Женщина посмотрела на него с удивлением, почти возмущенно, потом ответила отрицательно.

И снова: это лицо, измученное беспомощностью и одновременно страшным напряжением, он все же знал; эти набрякшие под глазами мешки, кожа словно из кислого молока; когда женщина улыбалась, они начинали слегка подрагивать, придавая лицу какое-то алчное выражение. — Она почти все время смотрела в пол: как будто боялась, что он сделает ей больно.

Может быть, иногда я ищу в других себя самого и одурманиваю себя случайно открытым сходством, чтобы не быть одному.

Он доверительно улыбнулся женщине. Его глаза, темные, пока он слушал, вспыхнули светом. На одно мгновение его сердце открылось навстречу ей, навстречу — без всяких оговорок.

Я это улажу, сказал он, Вам нечего беспокоиться.

А как долго это продлится? — Женщина подняла на него взгляд: дело в том, что я живу в гостинице.

Теперь он увидел ее руки: Высохшие пальцы, к которым он был уже готов; на краях ногтей был виден густой слой розового лака; лак должен был скрывать, что ногти потрескались.

Она, наверное, сумасшедшая. Откуда она взяла, что может так сильно надеяться на благополучный исход?!

Я дам Вам знать, сказал Мюрад, поймав ее взгляд. Провожая ее к дверям, он коснулся ее плеча, и это было единственное, что позволяло предположить, что она была ему не вполне безразлична.

Потом он набросал запрос в арбитражный суд, хотя и знал, что это едва ли поможет. Он ведь лишь пытался немного облегчить положение этой женщины. Время от времени он бросал взгляд в окно на жилые дома, окруженные аккуратно подстриженными лужайками. Окна во многих домах были открыты, и он видел, как хозяйки вытирают пыль. От орешника, с левой стороны, долетали желтовато-зеленые облачка цветочной пыльцы, повинуясь неровным порывам ветра.

Он начал перепечатывать запрос на машинке. Можно Вас на пару слов: Владелец конторы, толстый, лысый мужчина, заглянул в дверь. Мюрад резко поднял голову.

Он пошел вслед за хозяином через большую приемную, где сидели секретарши, в его кабинет, давно не убиравшийся, запыленный, но, как и все здесь, уютный. В углу стоял диван. Наверное, хозяин спал на нем, когда долго задерживался в конторе: казарменная жизнь, жизнь моряка.