Дино Буццати - Загадка Старого Леса

Лето в Нижнем Доле выдалось хорошим, было много ясных, погожих дней. Однажды Маттео заявил полковнику — очевидно, кривя душой, — что к нему вернулись силы и он готов, если Проколо прикажет, предпринять очередную попытку разделаться с Бенвенуто. Он чувствует в себе прежнюю мощь. И на сей раз все предвещает удачный исход.

Но полковник отказался. Сказал, что нужно действовать с осторожностью. Когда он хотел бросить мальчика в лесу, незнакомый ветер сразу растрезвонил об этом: к счастью, его болтовня не повлекла за собой дурных последствий и дело удалось замять. Однако с тех пор прошло еще слишком мало времени. Поэтому лучше подождать. Он конечно же не упустит подходящего момента.

Пришла зима, выпало много снега. В свободные от занятий часы, а также по воскресеньям Бенвенуто катался с товарищами на лыжах. Его приятели, в особенности Берто, лихо мчались вниз по склону и издевались, видя, как часто он падает; поэтому Бенвенуто отыскал балку, где его никто не видел, и тренировался там — спускался с горы и поднимался, снова и снова, вниз и вверх, до тех пор, пока хватало сил. У него быстро уставали ноги, лыжи набегали одна на другую, Бенвенуто вяз в сугробах и порой даже плакал.

— Хмм… — просвистел ветер Маттео, стряхнув с еловых лап шапку снега. — Твой дядюшка Себастьяно ни разу в жизни не плакал, учти. И твой дед тоже. Быть может, не плакал и прадед, и вообще ни один мужчина из рода Проколо.

Но Бенвенуто был безутешен.

— Плакать — дело пустое, предоставь его другим, — продолжал наставлять мальчика Маттео. — Слезами горю не поможешь. Ну же, перестань, ты научишься кататься на лыжах, вырастешь сильным и высоким, как твой дядя Себастьяно, станешь говорить басом, а когда крикнешь во весь голос, даже волки разбегутся прочь. У тебя вся жизнь впереди, а я уже на последнем издыхании, вот ведь как. И я бы тоже с удовольствием всплакнул, если бы не звался Маттео. Видишь, до чего я докатился? Нянчусь с мальчишками. Но спроси, обязательно спроси у тех, кто постарше тебя, каким был раньше ветер Маттео. Да, теперь нянчусь с мальчишками.

Выбравшись из сугроба, Бенвенуто молча слушал.

— Есть вещи, которые бывают всего раз в жизни, дружище, и больше не повторяются, — продолжал Маттео с горечью. — Так что смотри в оба, не упусти свою удачу. А то, что прошло, — прошло навсегда. С чужаками я, конечно, держусь надменно, стараюсь пустить пыль в глаза и казаться суровым, вздорным. Нужно внушать к себе уважение, быть на высоте до тех пор, пока это возможно. Хочу спеть тебе свою последнюю песню. Она называется «Эпическое желание». Погода, правда, не самая подходящая, но теперь, к сожалению, такие вещи зависят не от меня.

Стоял тусклый, пасмурный день, небо было задернуто плотным покрывалом из серых туч — словом, погода и вправду слишком хмурая для песни, какую собирался спеть Маттео. И все же Маттео исполнил ее:

Закончив песню, Маттео улетел, стелясь по заснеженной земле, изнуренный, грустный и подавленный.

В первых числах ноября Себастьяно Проколо купил радиоприемник. Из Нижнего Дола пришел мастер, который установил антенну и научил полковника пользоваться устройством. Потом Проколо еще прочитал инструкцию. Вечером 8 ноября приемник можно было включать. Уже наступила ночь, когда мастер в присутствии полковника в последний раз проверил, все ли в порядке.