Дино Буццати - Загадка Старого Леса

— Ты на что намекаешь? — ледяным тоном перебил ее Проколо.

— На что намекаю?

— Да, к чему вся эта болтовня? — спросил полковник, искоса поглядывая на Бенвенуто. Но мальчик, казалось, не прислушивался к разговору, он еле держался на ногах от усталости.

— Ни на что я не намекаю. Просто передаю то, что мне рассказывали. Ну пойдемте же, если вы еще не раздумали.

Сорока перелетала с дерева на дерево, направляясь к дому; то и дело она оглядывалась, чтобы посмотреть, не отстали ли полковник с мальчиком.

Около часа Проколо и Бенвенуто шагали молча, стараясь не потерять из вида птицу. Наконец полумрак рассеялся. Они вышли из Старого Леса. Дальше росли деревья помоложе. И вскоре полковник заметил тропинку, что вела к дому.

— Всё, хватит! — крикнул он сороке и остановился. — Теперь мы и сами найдем дорогу.

— В таком случае до свидания, полковник! — ответила та и вспорхнула с косматой еловой лапы. Медленно описав в воздухе два круга, она полетела прочь.

Но вдруг Проколо спохватился:

— Эй, птица! Погоди! Мне нужно кое-что сказать тебе.

Сорока поспешно вернулась и присела на длинную ветку в двух метрах над головой Проколо.

— Ты куда сейчас собралась? — спросил полковник.

— Я же объясняла, что хочу повидаться с сестрицей, она у тебя сторожем служит.

— Не стоит труда, — сказал Проколо. — Нет больше твоей сестрицы.

— Она покинула эти края? Я не знала. И куда она подалась?

— Никуда. Она умерла. Однажды ночью дала ложную тревогу, и я выстрелил в нее из ружья.

Сорока молчала. Грудь ее трепетала от частого, неровного дыхания. Потом она пробормотала:

— А я проделала такой длинный путь… Три года не виделись… теперь придется лететь обратно.

— Да, незадача, — сказал Проколо. — Но поступай как знаешь. Если хочешь, оставайся. Станешь часовым вместо сестры…

И он быстро зашагал к дому, Бенвенуто следом.

Сорока ничего не ответила. Пройдя сотню метров, Бенвенуто обернулся: птица по-прежнему, не шелохнувшись, сидела на ветке.

А вечером, когда Аюти пришел из Нижнего Дола поговорить с полковником, над молчаливым лесом разнесся стрекот — такой же, как раньше. Это был крик нового часового.

Спустя несколько дней полковника навестил Маттео. Проколо сидел у себя в кабинете и начищал готовальню.

— Ну что, какие новости? — полюбопытствовал ветер тоном, в котором явно недоставало почтительности.

— Никаких, — ответил Себастьяно Проколо. — Дело не выгорело, я все провалил и к тому же, боюсь, подставил самого себя.

И полковник рассказал Маттео, что произошло в лесу, не забыв упомянуть и о шепоте неведомого ветра; очевидно, кто-то заметил, что Бенвенуто остался один, и весть разлетелась по чаще. Подозрение, судя по всему, пало на него, на Проколо.

И еще полковник добавил, что со своего возвращения он больше не слышал позорящих его имя сплетен. Возможно, ему все померещилось, ведь он тогда порядочно устал.

Маттео слегка разочаровался в полковнике и даже не попытался ободрить его. Зато сказал, что духи Старого Леса жадны до новостей и часто обсуждают совсем незначительные происшествия недели напролет.

Эти слова, конечно, вырвались у Маттео от досады, от желания отомстить полковнику за нанесенные оскорбления. Как бы то ни было, Проколо насторожился. После этого он несколько дней кряду бродил по Старому Лесу и прислушивался, не доносится ли сверху предательское бормотанье ветра. Но ничего, что могло бы выставить его в невыгодном свете, не услышал.

Однако тревога его не улеглась. Он опасался, что в лесу Бенвенуто откроют правду и мальчик разболтает все приятелям. И полковник нередко следил за племянником, тайком шел за ним по пятам, когда тот отправлялся в лес, и порой доходил вот так до Спакки, где товарищи Бенвенуто почти каждый день устраивали игры.

Спакка находилась на северо-западной оконечности леса в трех километрах от пансиона, это была широкая треугольная поляна. Почему она носила такое название — трудно сказать. На одной ее границе стоял строй елей-великанов, по другую сторону начинался унылый и каменистый Сухой Дол. На краю поляны примостилась заброшенная хижина, где раньше жили лесники.

Оставаясь незамеченным, полковник с любопытством наблюдал за детьми, игравшими по правилам, которых ему так и не удалось постичь (как известно, мальчишечьи игры — одна из самых таинственных вещей на свете). Тем не менее он сообразил, что в основе игры лежали военные действия. Проколо сразу приметил, что Бенвенуто, который не мог тягаться в силе и ловкости со своими товарищами, всегда стоял в последнем ряду и слепо подчинялся Берто, признанному вожаку. Что касается происшествия в Старом Лесу, полковник не слышал, чтобы мальчик хоть словом обмолвился о случившемся.