Александр Гроссман - Образ жизни

Я провозился несколько вечеров, смирил гордыню и попросил Петра помочь. Он охотно согласился, пришёл с Павлом и начал раздевать нашу старушку, по ходу объясняя её устройство и свои действия.

Осенью овдовевшая соседка по гаражу решила избавиться от него и бесхозного уже пару лет москвичонка, такого же, как наш.

— Надо купить, — сказала Ирина, — хотя бы ради Павлуши, но обещайте, что мы по-прежнему будем ходить пешком.

— Будем бежать за машиной, — успокоила её Таня.

До снега отец и сын провели ревизию, зимой добывали запчасти, а следующей весной мы уже втроём обслуживали две машины, и часто за нашими спинами неслышной тенью возникала Маша с термосом и шарманчиками.

Я понятия не имею, как работают труженики пера. Выплывает сценка из прошлого, я описываю её и откладываю листок в сторону. Листки накапливаются, и, чтобы не запутаться, я монтирую их, как беспорядочно отснятый материал.

Катю выбрали ответственной за гигиену в классе. Перед началом занятий она проверяла чистоту рук и длину ногтей, в уши тоже полагалось заглядывать, но не всегда удавалось. Помимо практических действий, в её обязанности входила пропаганда и агитация. С этим она пришла к Ирине.

— Если ты хочешь, чтобы дети тебя слушали, — сказала ей Ирина, — твой рассказ должен быть полон неожиданностей и приключений. На пути к гигиене, как мы её сейчас понимаем, было много трагических моментов, я помогу тебе подобрать самые впечатляющие.

После удачного выступления в классе, Кате поручили прочитать свою «лекцию» в актовом зале. Воодушевлённая, она попросила Ирину взять её на приём в поликлинику.

— Я всё детство провела у мамы в кабинете, — вспомнила Ирина, — там и уроки готовила. Летом возьму тебя.

Дома Катя делилась впечатлениями. — На приёме тётя Ира совсем другая. Все её слушаются. Сестра, которая с ней работает, говорила мне: «Прутся к нам, спасу нет. Будто не знают своего участкового». Одна мамаша влетела, шлёпнулась на стул и давай орать: «Ребёнок загибается, а они — номерков нет!» Тётя Ира сказала только: «Вы мне мешаете», и та затихла.

В средних классах Катя зачастила в больницу. Постепенно мы свыклись с мыслью, что она станет врачом.

— Ни денег, ни квартиры, одни неприятности, — ворчала Зинуля. — Ирке хорошо, она за мужем, как за каменной стеной, а ты что будешь делать.

Ирина подарила Кате анатомический атлас и посоветовала учить потихоньку. Катя листала его перед сном, шептала латинские названия и засыпала.

Мы с Зинулей повздорили по пустяковому поводу. Пару дней в доме висела тягостная атмосфера. За ужином молчали, уткнувшись в тарелки. Зинуля убирала посуду, когда Катя заговорила, ни к кому не обращаясь.

— При психосоматических расстройствах душевные переживания маскируются под болезни внутренних органов. Это опасно. Особенно для детей. Никакой врач не поможет, если в семье нет тепла.

— Дожили, — проворчала Зинуля, — яйца курицу учат.

Лето восемьдесят третьего, поход по Юрюзани. Оглядываюсь назад и удивляюсь, как мы решились на эту авантюру: с маленькими детьми, по незнакомой речке, на воздушных шариках. Нас подкупило заманчивое и, как потом выяснилось, весьма поверхностное описание маршрута.

С зимы я начал собирать всё о плотах. Бывалые советовали плыть на автомобильных камерах, продвинутые хвалили камеры для мячей, романтики ратовали за экзотику — воздушные шарики. Автомобильные камеры мы отмели сразу — в продаже их не было, а наши, латаные и перелатаные, не внушали доверия. Выбрать между продвинутыми и экзотикой мы тоже не могли, и, как обычно бывает в таких случаях, состряпали паллиатив: пошили четыре кишки, именуемые гондолами, приготовили большой запас камер и воздушных шариков, предварительно просунув один в другой. Они нас и выручили. Больше половины камер сифонили, и мы их выбросили, а двойные шарики не подвели. Катя шила гондолы, Маша училась вязать петли из капронового шнура, Павлик выстрогал палочки для скрутки петель и готовился мастерить с отцом греби и подгребицы, Таня наловчилась собирать двойные шарики. Я осуществлял общее руководство.

Ранним утром мы в спешке выгрузились на полустанке — поезд стоял полторы минуты — и выпрыгнули в мокрую от росы траву. Ирина запела: «На дальней станции сойду. Трава по пояс…» [21] «На дальней станции сойду…» — текст М.Танича. , а мы разделись до пояса и стали перетаскивать рюкзаки вброд на другой берег Юрюзани. Полустанок был выбран не случайно. В посёлке работала лесопилка, можно было разжиться всем необходимым для нашей временной верфи. «Валюту» мы везли с собой.