Всеволод Бернштейн - Эль-Ниньо

— Лихо! — произнес, наконец, Иван. — Водяной парус! Полное безумие.

— По-моему, хороший план, — сказал я. — Должно получиться.

— А я и не говорил, что не получится, — сказал Иван. — У нас ведь как, только самые сумасшедшие затеи и выгорают. Просто уехать в машине с третьим заместителем посла мы не можем. Зато водяной парус — это да! Это по-нашему!

Дед открыл было рот, но Шутов перебил его.

— Знаю, знаю! «Недовольные могут валить в Лиму!». Я ничего! Я всем доволен!

— А сколько надо времени, чтобы все это соорудить? — спросил я.

— По моим прикидкам, за два дня управимся, — сказал Дед. Он выглянул наружу. — Больше времени у нас нету. Так что хватит рассиживаться! Вперед, за работу!

Всю ночь шел дождь. Со стороны гор доносились раскаты грома, Ваня и Дед дружно храпели. Я не мог уснуть. Исчезновение поляков не давало покоя. Только под утро забылся коротким сном, увидел во сне плачущую Анну и огромного таракана из джунглей, который, медленно работая челюстями, откусывал голову Манкевичу. «Лаврушка! Что здесь непонятного? — раздавался при этом голос Ивана. — Приправа такая. Еда, вкусно, понимаешь? Что ж ты, брат, темный-то такой!» «С кем это он разговаривает?» — подумал я и тут же проснулся. Таракан исчез, а Ванин голос остался. Он раздраженно объяснял кому-то, что такое лаврушка.

«Поляки вернулись!» — осенило меня. Я пулей выскочил из палатки. Чуть не сшиб Ивана, который с кастрюлей в руках беседовал то ли с Хорхе, то ли с Хесусом. Подбежал к палаткам поляков, однако они были по-прежнему закрыты, и внутри никого не было.

— Вань, а где они? — крикнул я Ивану.

— Кто?

— Анна, Манкевич…

— А я почем знаю?

Я подбежал к индейцу.

— Хорхе? — я схватил его за руку.

Индеец испуганно попятился.

— Хесус?

— Си, сеньор, — пролепетал он, глядя то на меня, то на Ивана.

— Хесус, дорогой!

— Хорхе это, — поправил Иван.

— Хорхе! Где сеньор Манкевич? Где сеньорита Анна?

— Где лаврушка? — вставил Шутов.

— Да подожди ты! — отстранил я кока. — Сеньор Манкевич!

Хорхе произнес птичий звук и указал в сторону гор, скрытых за пеленой дождя. Потом сказал еще что-то и показал мне рюкзак, который держал в руках.

— Прислали его за провиантом, — объяснил Ваня. — Я, как человека, попросил, дай лаврушки.

— Ты опять идешь к ним! — обрадовался я. — Я с тобой! Вместе пойдем! Далеко идти? Час? Два? — я ткнул в свои наручные часы. — Три часа?

Индеец поднял голову к небу, показал на солнце, положение которого лишь угадывалось за завесой туч, и очертил его путь по небу до горизонта.

— Весь день, — догадался я. — Ничего, я с тобой. Подожди, только Деда предупрежу. Никуда не уходи, слышишь?

Я мигом вскарабкался на «Эклиптику».

— Михал Михалыч! — заорал я в открытую дверь машинного отделения. В ответ раздалось гудение, потом громкий хлопок, палуба под ногами мелко задрожала. В нос ударил запах выхлопных газов. Затем снова что-то хлопнуло, и все затихло. В клубах сизого вонючего дыма появился Дед. Лицо и борода густо вымазаны соляркой, но вид у него был довольный.

— Заглохла, понимаешь! — Дед хлопнул ладонью по поручню. — Но ничего, посмотрим, кто кого!

— Михал Михалыч, — начал я непростой разговор. — Индеец пришел от Манкевича. Они с Анной, оказывается, в горах сейчас.

— Чего они там забыли?

— Не знаю. Только нельзя сейчас в горах. Пропадут. Надо их вернуть. Сходить туда надо.

— Манкевич не мальчик, поди, — рассудил Дед. — Поопытнее нас с тобой. Разберется как-нибудь.

— Я пойду за ними, — выпалил я.

— Запрещаю! — рявкнул Дед. — Сейчас бригада из Деревни подтянется, работы невпроворот.

— Извините, Михал Михалыч. Я все равно пойду.

Я спустился с траулера, дал знак Хорхе, чтобы ждал, и полез в палатку собирать вещи. Быстро закинул в рюкзак несколько банок консервов, фляжку с водой. Как вылез, увидел Деда. Он стоял мрачнее тучи.

— Левшин, тебе что, непонятно было сказано? — Дед впервые назвал меня по фамилии.

— Михал Михалыч… — начал было я.

— Рюкзак в палатку и марш на траулер! — резко скомандовал Дед.

— Не пойду, — сказал я.

— Да ты, салага! — Дед схватил меня за рубашку.

— Стоять! — раздался сзади голос Шутова. От неожиданности Дед замер и оглянулся.

В руках Шутова была ракетница, направленная в живот старшему механику.

— Ты что, сдурел? — прорычал Дед. — Пристрелю! — решительно произнес Иван. — Отпусти студента!

Дед разжал руки. Я отбежал от него на несколько шагов.