Ася Умарова - Остывшие гильзы

— Ты что, это же чужое!

— Кушай, — только и сказала Лаура.

Вечером те, кто всю дорогу был в кузове, сидели у печки. Замерзшие ноги отказывались согреться. Ужин. Молочный суп с макаронами, мед, сметана и лепешки с чаем. Они опять переглядывались и старались не накидываться на еду. Вечером одной из них, Хаве, стало плохо. У нее сильно разболелись ноги, наверное с непривычки. У всех болели ноги, но они помнили, что дали слово дяде.

— Хава, ну пожалуйста, не плачь. Мы же обещали, — пыталась ее успокоить Лаура.

— Лаура, мне плохо и мне все равно, кто что подумает. Ты видела мои ноги? — С этими словами она показала окровавленные и распухшие ноги.

— Что происходит? — проснулись хозяева и зажгли керосиновую лампу. — Кровь?

— Пожалуйста, только не говорите дяде. Если он узнает, то я не пойду с ними в Грозный. А мне нужно увидеть маму, я не хочу жить в горах, — быстро говорила четырнадцатилетняя Хава.

Хозяева промыли и обработали зеленкой ноги Хавы.

На следующее утро.

— Хава, подойди сюда! — сказал дядя, как только они тронулись в путь. — Я слышал вчера, как ты плакала. Что произошло?

Лаура смотрела на Хаву, как она искусно пыталась не показать хромоту.

— Все хорошо. Просто немного голова болела, а они панику подняли.

— Точно? Если что-то серьезное, то оставайся в горах.

— Дядя, все хорошо. Давайте, пойдем быстрее. — Она ускорила шаг.

Они прошагали целый день. Ни одна машина не встретилась им в дороге. Несколько раз они останавливались и ели снег. Наконец один грузовик остановился, и водитель сказал, что едет до Грозного. Десять минут все пребывали в веселье. Но грузовик застрял в яме. Все вышли и изо всех сил толкали, но все было тщетно. Лаура никогда не забудет маленьких Мухаммада и Ису, как они старались сдвинуть с места эту упрямую железяку. С их заледенелых щек стекали слезы.

— Лаура, ну вставай, ну что же ты упала! — утирали они слезы с лица. — Помоги же.

Все было тщетно, и они пошли дальше пешком до села Самашки, где и переночевали у знакомого дяди. Им сварили картошку и открыли консервные банки с помидорами. Нарезали настоящий магазинный хлеб и к чаю поставили конфеты. Может, кому-то покажется ерундой перечисление еды, но для этих детишек, испытавших голод, трудно забыть такие важные подробности.

— Иса, смотри, настоящий хлеб, — сказал Мухаммад и вдохнул его запах.

Лаура посмотрела по сторонам и свою долю — три конфеты — засунула в карман. Она хотела их отдать маме, когда приедет. Но этому не суждено было случиться. Конфеты выпали, когда все спали на диване. И Иса скушал их.

Рано утром в дорогу. Уродливые разрушенные здания. Огромные проймы в стенах от разорвавшихся бомб. Взорванные танки, бронетехника, самолеты, сожженные автомобили. Простреленные ворота и надписи белой краской повсюду: «Здесь живут люди!» Город Грозный окутан смогом и туманом. Дома горят. Раздаются громы бомб и постоянно где-то недалеко стреляют. Запах гниющих мертвецов, которых они встречали очень часто. Бездомные собаки и безлюдные улицы.

— Поспешите, не смотрите по сторонам! — кричал дядя. Им приходилось несколько раз прятаться за домами, пока перестрелка не утихала. Лаура все время думала о ноге Хавы.

Блокпосты с российскими военными. У всех детей были при себе свидетельства о рождении, а у дяди паспорт. Без них они бы вряд ли прошли такое количество блокпостов. Военные всегда просили их встать вдоль блоков с поднятыми руками, а ноги нужно было поставить на ширине плеч. Иногда они могли так простоять несколько часов, пока дядю отводили в специальную комнату для проверки. Так случилось на предпоследнем блокпосту.

— Ваш дядя придет вечером к вам домой. А вы уходите.

Лаура была наслышана о подобных вещах. И знала, что если они сейчас уйдут, то дядю не отпустят, а убьют. И к тому же они не знали дорогу до дома.

— Отпустите дядю, — заорал вдруг Иса и начал плакать. Наверное, он так поступил от шока. Остальные поддержали его и тоже начали плакать.

— Мы не знаем дорогу. Отпустите дядю! — вопили они.

Дядю отпустили.

18 февраля 1995 года они были дома. Папа показал Лауре две гильзы найденные под окнами. В спальне и в зале никто не жил, из-за разбитых стекол было холодно. Еще папа показал огромный осколок, который упал во дворе. Он был тяжелым и с острыми, как лезвия, углами. За их домом лежал еще один снаряд, который не разорвался. Но он долгое время лежал, потому что все боялись трогать его. Из всего, что папа ей показывал, Лауре понравилась дорожка, которую он выложил в огороде из гильз разных калибров. Это было так красиво…