Питер Леренджис - Наблюдатели

Она остановила машину у тротуара, вышла и побежала к входу в клинику.

Ева вцепилась в ручку. Пальцы пронзила острая боль, словно их опалило огнем.

— Мартина!

Дверца поддалась и распахнулась. Ева всем телом наклонилась в открытую дверь, но ноги остались внутри.

Она упала и не ударилась об асфальт только благодаря Мартине, успевшей вовремя подхватить ее.

— О, мои суставы… — простонала сквозь стиснутые зубы Ева.

— Держись, — подбодрила Мартина, поднимая ее на ноги. — Уже близко.

Артрит.

Еве вспомнилась бабушка. Как она с трудом передвигалась, пока ее не отправили в дом для престарелых. Она вечно жаловалась на невыносимую боль в суставах.

Не дай бог, это будет со мной!

Мартина взяла ее под руку, и они медленно двинулись по эстакаде, прошли через раздвижные двери и вступили в вестибюль.

Из-за стола регистратуры на них с любопытством смотрел служащий клиники.

— Можно доктора Блэка? — спросила Мартина.

Регистратор набрал имя на компьютере и покачал головой.

— Такого нет.

— Он числился в соседнем здании, — настаивала Ева.

— Но здесь такого нет.

— Ну так вызовите кого-нибудь, кто знает его, — взорвалась Мартина.

Мужчина метнул на нее сердитый взгляд, но позвонил по внутреннему телефону:

— Регистратура. Вызовите доктора Рудин в вестибюль.

Ноги у Евы подкосились. Она вцепилась в Мартину, чуть не свалив ее на пол.

— Ооооооо…

Холод. Жар. Мороз. Печет.

В теле у Евы словно произошло замыкание. Она из последних сил показала на стулья у стены.

Когда Мартина усадила ее, в вестибюле появилась молодая черноволосая женщина в очках, одетая в белоснежный халат.

— Я доктор Рудин. Чем могу быть полезна?

— Нам нужен доктор Блэк! — Горло у Евы нестерпимо горело. Слова вырывались с трудом.

— Простите? — не поняла доктор Рудин.

— Мы знаем его старый адрес — семнадцать сорок девять, — но этого дома нет, — объяснила Мартина. — Тот человек в регистратуре сказал, что вы его знаете.

— Кого?

— Доктора Блэка!

— Доктора Блэка нет, но если вы объясните мне, что с вами, я направлю вас к нужному специалисту…

— Вы не поняли! — проговорила Мартина. — Вон, видите? Это моя машина. Скажите мне адрес доктора Блэка, и мы его найдем. Если он даже на Бермудских островах, мы вылетим ближайшим рейсом. Только скажите!

Доктор Рудин положила руку на плечо Мартины:

— Я же вам говорю, его невозможно увидеть. Никому.

Ева наконец поняла, в чем дело. Ей вдруг стало ясно, что произошло непоправимое.

Нет, пусть лучше не говорит.

Лучше не надо.

— Доктор Блэк, — продолжала дежурный врач Рудин, — доктор Блэк умер шесть лет тому назад.

Умер.

Алексис, Брианн, Селестайн, Даниель. И вот теперь доктор Блэк.

— Вы знали его? — спросила Мартина.

Доктор Рудин кивнула:

— Хотя это громко сказано. Я работала с ним, когда только начинала, в качестве интерна, еще студенткой.

Эксперимент закончился.

Да, почти.

Еще одна подопытная крыса.

Мои поздравления, доктор Блэк!

Ева осела на своем стуле.

Но Мартина не сдавалась и продолжала задавать вопросы.

— Он почти все время проводил дома, — говорила доктор Рудин. — Особенно после смерти двух дочерей. У него там была лаборатория, и он любил заниматься научно-исследовательской работой.

Двух дочерей?

Ева мысленно вернулась к газетным вырезкам Даниель.

Была только одна дочь. Лаура… «умерла три года назад при обстоятельствах, которые он не уточнил».

— А что стало с его лабораторией и всем, что в ней? — спросила Мартина.

Доктор Рудин пожала плечами:

— Наверное, все выкинули. Почему вы спрашиваете? Вы его родственницы?

— Не совсем. — Мартина метнула быстрый взгляд на Еву.

Все кончено.

Отправляйся домой.

К своей семье. Чтоб не умереть в одиночестве, как Даниель.

— Пойдем, Мартина, — проговорила Ева.

Внезапно она почувствовала прохладную ладонь на лбу.

— У тебя жар, — заметила доктор Рудин. — Иди со мной.

— Нет, — слабо запротестовала Ева. — Доктор Рудин, вы меня не вылечите.

Доктор Рудин улыбнулась:

— А это уж мне позволь судить.

— Это теломера! — вдруг выпалила Мартина. — Та жуткая болезнь, когда тело быстро стареет. Вы об этом слышали?

— Да, — бросила доктор Рудин, вопросительно глядя на Еву. — Но надежного диагноза не существует…