Уилл Селф - Кок'н'булл

Тем не менее Булл прыгать не стал. Он красиво свернул — чуть поднырнув, как яхта на волне, — слегка извернулся, чтобы избежать последнего преследователя, и в итоге уложил мяч прямо на газончик между стойками ворот.

Вопреки обычаю, на этот раз Тоусер Бриджес, капитан «Странников», позволил Булл перекинуть мяч через планку (раньше он особо удачными ударами не отличался). Взрыхлить бутсой землю — именно этого с таким нетерпением ждал Булл эти два долгих, темных пиздорванских дня в Лондоне. То была свободная игра мышц и молодецкой силы, которую Булл противопоставил фальшивым убеждениям Дженифер и бледному эстетству своего бывшего босса… Ах! Но что-то не сработало. Даже когда мяч взмыл и перелетел через планку, в чем, впрочем, уже ни у кого не было сомйений, в глубине души Булл понимал, что регби может развлечь его, но не в состоянии перечеркнуть то, что произошло между ним и Аланом Маргулисом. Игра не может заполнить собой разверзшуюся половую бездну.

Поэтому после матча Булл лишь принял несколько поздравительных пинт и довольно скоро улизнул от своих товарищей по команде. Он был доволен принятым решением, никогда еще его так не угнетала и самоуверенность, их не вызывающая сомнений мужественность.

Булл шел по улицам Бексхилла, направляясь в сторону набережной к павильону де ла Ворр на рандеву со своим любовником.

Алан провел еще один утомительный день на выездном семинаре. Погода улучшилась, но на этот день помощники приготовили еще более дурацкие упражнения, чем в предыдущий. Теперь это были ролевые игры. Терапевты по очереди должны были принимать роль пациентов и разыгрывать их тревоги и разочарования.

Алану достало честности признаться себе, что в этой ролевой игре обнаруживалась неприятная параллель с мизансценой про доктора и пациента, которую он недавно разыграл с Буллом. Но, как мы уже прежде отмечали, ирония Алана уже давно стала такой необузданной, что в ее жерновах буквально все перемалывалось в муку. И тем не менее в течение дня образ Булла не покидал его, а «веселье» предыдущей ночи казалось лишь чудовищным компромиссом.

Раньше я таким не был, думал Алан. В конце концов, у меня есть гордость. Весело оттарабасить визжащую сестричку в какой-нибудь студии в Чизвике и выдать в рот проституирующей подружке отставного сутенера возле мусоропровода в дешевой гостинице — в конце концов, большая разница. Конечно, всему виной эта история с Буллом. Хотя, может быть, он хочет вернуться в общество нормальных людей не меньше чем я, подумал Алан, и в его памяти воскрес образ Булла, когда он впервые увидел его генитальную аномалию. Именно это могло бы сделать ему имя и научную репутацию, как сиамские близнецы в состоянии вечного куннилингуса прославили Николсона. В противном случае… возможно… возможно… Возможно, что? Возможно, милосерднее было бы убить Булла. Алан не мог еще сформулировать эту мысль, и, тем не менее, она лежала в глубине его сознания, и от нее было тяжко, как от плохо переваренной пищи.

Такие мысли посещали Маргулиса, действовал же он иначе. В телефонном разговоре с Наоми он темнил больше обычного; при этом тщательнее воспроизводил образ любимой дочурки, вспоминал, как она сладко лепечет, как будто все это каким-то образом могло вытянуть его из гнусной тины безумия. В конце дня Алан ускользнул от Кришны Найпола. Грязный докторишка не насытился приключениями прошлой ночи и во время перерыва на чай с бутербродами предложил Алану еще раз отправиться в заведение Тересия.

Алан поехал в Уинкантон и второпях переоделся в гостинице. Если он отправится немедля, к восьми тридцати он поспеет в Бексхилл.

Дженифер и Разза Роб сидели друг напротив друга, их разделял небольшой участок концентрированного зеленого света. Дженифер отодвинула тарелку и удовлетворенно вздохнула.

— Ммм, — сказала она, — Разза, это что-то невероятное. Без рецепта я от вас не уйду. Никогда не думала, что из орехов и грибов можно приготовить такое изысканное блюдо.

— Тут грибы, миндаль и трюфели. А сверху добавляете свежий шпинат и рикотту на мелкой терке.

В голосе Раззы слышалось не раздражение от поспешной похвальбы и досужих восторгов по поводу его кухни, но противоречивое желание открыть непосвященному тайну, которое становилось тем сильнее, чем менее искушенным был его собеседник.

— Я вообще не ожидала, что мне предложат обед, тем более такой роскошный. Люди, которых я приглашаю на интервью, обычно рассчитывают, что я их накормлю обедом. И вообще, как вы узнали, что я вегетарианка?