Пьер Гийота - Воспитание

Моя мать не любит шаха, хотя и сочувствует шахине Сорейе [272] Сорейя Асфандияри Бахтияри («Принцесса с груст
ными глазами», 1932-2001) - вторая супруга Мохам
меда Реза Пехлеви, последнего шаха Ирана, с 1951 г.
 Дочь знатного иранца и немки, родившейся в России. Поскольку брак с шахом оказался бездетным,
 по мусульманским законам супруги были вынуждены развестись в 1958 г. Сорейя уехала в Европу,
 где стала «иконой» высшего света и впоследствии 
умерла в своей парижской квартире. , такой красивой, но из-за бездетности обреченной на развод.

Она считает Иран, древнюю Персию Ксеркса - врага Афин и Александра - и «Тысячи и одной ночи» одной из главных империй, чьи природные богаства принадлежат ей по историческому праву. Поддержка, оказываемая Моссадыку коммунистами, не уменьшает восхищения матери.

*

Я вступаю в Общество св. Викентия де Поля [273] «Общество св. Викентия де Поля» - международная
 католическая благотворительная организация, 
созданная в 1833 г. в Париже группой мирян и названная в честь католического святого Викентия 
де Поля (1581-1660). . Основанное в 1833 году в Париже Фредериком Озанамом [274] Озанам, Антуан Фредерик (1813-1853) - французский
и сторик литературы и философии, общественный 
деятель, инициатор католической благотворитель
ной организации «Общество св. Викентия де Поля»,
 блаженный католической церкви. соратником Ламенне [275] Ламенне, Фелисите Робер (1782-1854) - знаменитый 
французский писатель, аббат. «Слово верующего» 
(1834) оказало громадное влияние на тогдашнее
 французское общество. В форме библейских псал
мов и евангельских притч Ламенне критикует 
существующий экономический и политический 
строй, противоречащий требованиям религии,
 и выступает защитником кооперации, права на существование, равенства полов и народного суверенитета. Папа римский осудил «Слово верующего»
особой энцикликой. чье «Слово верующего» я тогда читаю, это «общество» состоит из мирян, которые, наряду со своей основной профессией, обязуются регулярно навещать бедных, одиноких, отверженных, помогать им выживать, просто жить.

В коллеже есть одна группа, куда входят ученики и взрослые.

Так, дважды в неделю я навещаю с товарищами забытых стариков и людей помоложе, вдов без пенсии, приживалок, презираемых окружающими.

Одна вдова с красивыми волосами питается впроголодь, не в силах работать из-за артроза в бедре, и живет в лачуге над рукавом реки с замусоренным течением: мы приносим ей риса, макарон, кофе, купленных на свои же карманные деньги и членские взносы старших, и убираем дом.

Так как я полон энтузиазма, она готовит кофе, ставит его на клеенку на своем единственном столе и накрывает своей увядшей ладонью мою.

Крыса, поднявшаяся от реки, запрыгивает в окно на приоткрытый ящик для угля и падает в перекатывающиеся овальные брикеты.

Я задумываюсь, развлечь ли вдову еще немного или лучше остановиться, чтобы не обидеть, она видит мою растерянность и кладет мою руку обратно на липкий стол. Я пью кофе и рассказываю ей о короле Лире, Эдгаре, шуте, поедающем дохлых крыс.

Другое жилище: мрачная, зловонная конура наверху высокого лестничного пролета, переполненная детьми в грязном белье. Черствая и почти немая старуха с порога вырывает у нас из рук пакеты риса и сахара, а другой рукой швыряет нам в живот свою швабру и половую щетку: необходимо убирать каждую неделю. Эта старуха так сильно зализывает волосы на черепе, что мне они кажутся не волосами, а другой субстанцией, какой-то навозной карамелью, отчего меня рвет на выходе, так как я воображаю, что должен это съесть.

Когда после рождественских каникул возобновляются занятия, меня назначают руководителем шефской организации в Ла-Рикамари, между Сент-Этьеном и Фирмини, в долине Ондены: каждый четверг я отправляюсь на поезде в Сент-Этьен, где пересаживаюсь в автобус.

В свои четырнадцать я обязан целый день заниматься парнями нередко старше себя. Однако я обучен, хорошо образован, а значит, могу руководить вместе с другими этой группой детей и подростков из рабочих семей: мы поднимаемся в заросли дрока, бегаем, играем на феодальных развалинах в следование по маршруту и с песнями спускаемся в долину меж засаленными сланцевыми скалами; а главное, я привожу шоколад, который отец покупает моей матери в сент-этьенском «Вайсе» между заседаниями Генерального совета и который она больше не ест.

Я изо всех сил держусь целую четверть. После чего говорю отцу Сантенаку, что не суждено мне командовать другими: претит это социальное превосходство, которое считается в коллеже заветной мечтой.