Дуглас Коупленд - Игрок 1. Что с нами будет?

— И эти спортивные штаны на резинке… Господи, Рик, ты похож на продавца из винной лавки начала восьмидесятых. Такого, знаешь, мальчика с герпесом.

Тайлер под шумок угощался чипсами и солеными печенюшками из тарелок на барной стойке, и Пэм шлепнула его по руке:

— Господи, Тайлер, они туда всякую гадость кладут, а ты ешь. — Она посмотрела на Рика. — Давай все-таки проясним этот момент. Ты держишь в баре ружье, чтобы, если вдруг что, пристрелить человека за какую-то глупую сотню баксов?

И кто теперь посмеется последним?

Рик размышляет: «Вот прямо сейчас, в эти самые минуты, завершается какой-то этап моей жизни. И начинается что-то другое. Впереди ждет какая-то тайна, которая вот-вот раскроется передо мной».

Рик размышляет: «Все очень-очень хорошее и все очень-очень плохое очень быстро проходит».

Рик размышляет: «У меня в голове — Ниагарский водопад, только без звука. Просто туман, вспененные потоки и слепящие брызги, когда уже не понимаешь, где кончается земля и где начинается небо».

Рику хочется выпить.

Рику хочется, чтобы его треснули по башке большим ломом, и тогда он раскроется, и можно будет достать то существо, что сидит у него внутри, встряхнуть его, как пыльный коврик, прополоскать в чистом, прохладном озере и повесить сушиться на солнышке — чтобы оно исцелилось, пришло в себя и вновь обрело безмятежность и ясность мысли.

А потом как-то вдруг получается, что он сидит на полу за барной стойкой в компании трех незнакомых людей, и одно из его желаний сбывается: двойная порция водки с содовой и капелькой лимонного сока. И к черту чувство вины! Рик знает, что от алкоголя его восприятие реальности обострится и каждое переживание будет предельно ярким, пусть даже потом от этих ярких мгновений настоящего не останется ничего, кроме смутных, обрывочных воспоминаний: как будто сыплешь в кастрюлю сознания глутамат натрия и ждешь, когда у тебя разболится башка.

Они заговорили о том, чему каждый из них научился на своей работе. С учетом сложившихся обстоятельств это было слегка неожиданно — такая тема для разговора. Но она почему-то казалась правильной. И очень важной. Карен закончила свой рассказ, теперь очередь Рейчел. Но прежде чем начинать, она спрашивает:

— А какая убойная сила у твоего дробовика?

— У этого красавца? Пять патронов в магазине, заряжен полукартечью — в общем, достаточно, чтобы уложить человека.

— Ты умеешь обращаться с огнестрельным оружием?

— Да.

Рик думает: «Эта девушка-робот весьма сексапильна».

Но тут девушка-робот убивает его безо всякого огнестрельного оружия:

— Хорошо, Рик. Могу я тебя попросить ограничить количество потребляемых коктейлей в течение ближайших часов? Может так получиться, что от твоей меткости будет зависеть жизнь всех нас, всех четверых.

А потом Рейчел начинает рассказывать, чему она научилась, занимаясь разведением белых лабораторных мышей.

— Во-первых, я сделала вывод, что число самцов по возможности надо свести до минимума. Самцы белых мышей издают специфический запах, к которому трудно привыкнуть даже за годы работы.

«О Господи, — думает Рик. — То есть я и раньше подозревал, что лабораторных мышей где-то специально разводят. Ведь откуда-то же они берутся. Из Коста-Рики? Из Западной Виргинии? Но чтобы — из гаража Рейчел?! К этому надо привыкнуть. И откуда она узнала, что я люблю выпить? Ладно, проехали. Что еще в этой мрачной помойке можно использовать как оружие?» Рик смотрит по сторонам и прикидывает про себя, что здесь можно приспособить в качестве инструмента для превышения пределов необходимой самообороны. Невскрытая жестяная канистра с сиропом кока-колы: если нагреть ее на плитке для кофе и выстрелить в нее из «винчестера», получится очень даже эффективная бомба. Любой карандаш или ручку можно всадить в яремную вену а-ля Джо Пеши. Можно намотать скатерть на голову снайпера и засунуть его этой самой головой в большую пластиковую бадью, предварительно наполненную водой.

Рейчел все еще продолжает рассказывать о своих белых мышах. Рик вдруг понимает, что слегка опьянел. Впрочем, и неудивительно, ведь до этого он четырнадцать месяцев не брал в рот ни капли спиртного. Рейчел говорит, что у мышей не так много потребностей, и понять эти потребности не составляет труда, и Рик неожиданно для себя выдает:

— Согласен.

Все оборачиваются к нему, и он продолжает:

— Но люди все-таки отличаются от мышей. Никогда не позволяйте другим узнать, что вам нужно от жизни или чего вы хотите добиться. С тем же успехом можно было бы послать им открытку: «Теперь ты знаешь, чего я хочу, и постарайся устроить так, чтобы я никогда этого не получил». В конечном итоге жизнь тебя убивает, но сначала она не дает сбыться твоим самым заветным желаниям. Я так устал от того, что никогда не получаю, чего хочу. Или же получаю, но как в той сказке про обезьянью лапу. Желание сбывается, однако при этом к нему прилагается такое, что уж лучше бы оно не сбылось.