Аугусто Бастос - Сын человеческий

17 сентября

Конца битвы за Бокерон даже не предвидится. Отбита еще одна атака. Да, крепкий орешек эта крепость.

Напрасны все перистальтические конвульсии наших линий. Орешек не расколоть и не проглотить. Есть что-то колдовское в неистовой и слепой одержимости, с которой горстка незримых, засевших в лесу защитников крепости сопротивляется нам. Мы ведем борьбу с призраками, наделенными неиссякаемой роковой силой, силой обреченности, которая может побороть усталость, отчаяние, предсмертную агонию.

Помню, в детстве отец велел мне прикончить кошку, покрытую лишаями. Преодолев отвращение, я засунул ее в мешок и принялся вслепую наносить удары ножом, пока не онемела рука. Каково же было мое изумление, когда из развязавшегося мешка выскочила израненная кошка и с душераздирающим воем, от которого сжалось мое сердце, стала кататься передо мной.

18 сентября

Шли всю ночь. Было очень тяжело. На рассвете наткнулись на вражеский отряд, который, очевидно, хотел пробиться к Бокерону. После короткой стычки неприятель предпочел отступить, оставив в качестве трофеев нескольких убитых да издыхающую ослицу.

Мы опять оказались на грани катастрофы: авангардная рота, атакованная с фланга, дрогнула и обратилась в беспорядочное бегство, грозя увлечь за собой остальные подразделения. К счастью, боливийцы отступили, и мы снова быстро построились в колонну, хотя минуту назад были на краю гибели. Потеряли пятерых, в том числе и командира этой роты. Принять ее я приказал своему адъютанту. Вчера ночью наши дозоры напоролись на засаду противника и погибли. Их перестреляли трассирующими пулями. Мы сильно приуныли и, обескураженные неудачей, были вынуждены избрать новое направление. Так мы забрели в какое-то ущелье, но что эго было за место — никто не имел ни малейшего понятия.

В самой чащобе среди низкорослых деревьев и на редкость густого колючего кустарника ущелье перерезала свежепроложенная тропа. Мы думали, что это и есть одна из дорог, связывающих Арсе и Платанильос. Где-то вдали на северо-востоке бухала артиллерия. Я стал прикидывать: мы, очевидно, километрах в двадцати от Бокерона. Решил хотя бы на время окопаться здесь; по-моему, дорога явно имеет оперативное значение.

Выслали две группы. Одна ведет разведку в направлении Юхры, другая должна пробиться к командному пункту армии. Пусть нам дадут указания и обеспечат водой. Главное — обеспечат водой, если предстоит тут задержаться.

Сумятица и неразбериха понемногу улеглись. Я приказал похоронить убитых: и своих и боливийцев. Вырыли ножами братскую могилу. На наше счастье, грунт оказался песчаный, с прожилками кристаллической соли, которая в отблесках костров сверкает, как иней. Павшие солдаты оставили нам полупорожние фляжки; из этих скудных запасов мы смогли выделить раненым по глотку воды. Остальным же после двух дней строжайшего поста пришлось довольствоваться куском «жаркого», приготовленного из дохлой ослицы.

19 сентября

Посланные нами группы пока что не вернулись. Снова собрал офицеров на совещание. Разговаривали долго, наконец принимаем решение: будет вода или нет, — батальону окапываться на этом клочке испепеленной земли. Один офицер что-то хрипло промямлил о служении отечеству, выкатив мутные глаза, в которых, правда, уже не было прежнего энтузиазма.

Осмотрев местность, мы укрепили ущелье с обеих сторон, превратив его в довольно надежный опорный пункт. На флангах оборудовали пулеметные гнезда, каждый солдат вырыл себе окоп. Наши позиции прикрыты постами боевого охранения и передовыми наблюдательными пунктами. На флангах мы соорудили «загоны» для захвата пленных. Но если учесть, какая опасность нависла над нами, — все принятые меры предосторожности смехотворны и бессмысленны.

Неподалеку от ущелья лес внезапно как бы проваливается в котловину, засыпанную наносной землей: когда-то здесь, очевидно, была река или озеро, которое потом высохло, не знаю уж, в какую геологическую эпоху. По его дну мы наверняка проходили вчера ночью. Из белесого песчаного лона выступает край большого камня. Он похож на гриб, а цветом напоминает тронутую патиной бронзу, которая поглощает свет. Очевидно, поэтому он и не блестит. В этом районе Чако совсем нет камней. Должно быть, перед нами аэролит.

20 сентября

Батальон окопался в этой доисторической яме. Результаты не замедлили сказаться: трое раненых скончались. Теперь я толком не знаю, сколько у меня осталось людей и каковы наши потери. Но они, видимо, не уменьшаются. Мы просто делаем очередной шаг на пути к гибели. Во всяком случае, нами по-прежнему владеет отчаяние.