Николай Байтов - Думай, что говоришь

— А прекрасная Хингаб уведомлена о том, что к ней сегодня придёт искатель её сердца? — спросил Саид.

Евнух не удостоил его ответом, но тысячи мелких морщин на его лице задвигались и собрались в какие-то странные узлы, которые Саид неуверенно истолковал как улыбку. Старик молча и резко распахнул перед ним дверь спальни. Он вошёл.

В спальне царила тьма. Нельзя даже было видеть её размеров, потому что стены и углы тонули во мраке. Лишь у кровати, которая, наверное, стояла посередине, горел на низком столике масляный светильник. Саид подошёл и увидел рядом с постелью табурет, крытый ковром. Он сел на него.

Перед ним в подушках смутно серело лицо принцессы, но насколько она была красива — он не мог разглядеть, потому что боялся приподнять лампу: вдруг принцесса проснётся! Саид тихо полез в свой пояс и достал небольшую глиняную трубку и потёртый кожаный кисет с гашишем. Он набил трубку и раскурил от светильника.

Потом чуть-чуть дунул в лицо принцессе и произнёс — тихо, но отчётливо:

— Ну, Нарундил-Садучок, рассказывай!

— А что? — живо отозвался Нарундил-Садучок. — Рассказывать — так рассказывать…

Я не знаю, что тебя в данном случае интересует… Ну, вот, к примеру , — шли через пустынную местность три путника… Шли-шли — и застигла их в пути ночь. А поскольку в местности той приходилось опасаться разбойников, то и решили они всю ночь жечь костёр и по очереди бодрствовать — чтобы, так сказать, караулить. Разделили ночь на три стражи по три часа…

— А как они узнавали время, Нарундил-Садучок?

— Очень легко — по звёздам. Все трое были опытные путники. Они заметили дерево, которое делило небосвод пополам, и два куста, делившие пополам обе половинки. Когда звезда от первого куста доходила до дерева, тогда первый сторож должен был разбудить второго. А когда она доходила от дерева до второго куста, тогда второй будил третьего… Но ты отвлекаешься на какие-то мелочи, а я между тем стараюсь тебе передать нечто гораздо более важное…

— Говори, говори, я больше не буду тебя перебивать, обещаю.

— Итак, двое уснули, а третий остался у костра. Но ему очень быстро сделалось скучно. К тому ж и сон начал одолевать. Надо было чем-то занять себя. А чем? — Он был искусный резчик, и он решил показать товарищам своё мастерство. Взял бревно и вырезал из него фигуру прекрасной девушки.

— Где же он взял бревно в пустыне, Нарундил-Садучок?

— Ты невнимателен. Я сказал не «в пустыне», я «в пустынной местности». А из чего бы они сложили костёр? Я же только что упомянул, что там были деревья и кусты.

— Прости, Нарундил-Садучок. Я, конечно, глупец… Но я всё-таки в толк не возьму — как это он всего за три часа мог вытесать большую фигуру?

— Да, мог. Потому что он был очень искусный резчик!.. Потом он усадил девушку в некотором отдалении от костра и разбудил следующего сторожа, а сам лёг и заснул.

Второй посидел немного и вдруг почувствовал беспокойство. Ему показалось, что кто-то на него смотрит из мрака… Оглянулся — и точно: там присутствовала какая-то фигура… Он окликнул — тишина. В страхе он приблизился и обнаружил эту девушку, вытесанную из бревна. «Ага , — понял он , — это мой товарищ решил подшутить надо мной! Что ж, неплохая шутка, её не грех и продолжить».

А надо сказать, что этот человек был искусный портной. Он взял ткань и скроил из неё, а после сшил — прекрасное платье для этой девушки. И нарядил её в это платье…

— Где же он взял ткань в пустыне, Нарундил-Садучок?

— Из своего мешка. Так случилось, что у него с собой была ткань, почему так не могло случиться?

— И он не пожалел её для этакой забавы?

— Вот не пожалел. Им, надо полагать, двигала гордость, которая свойственна различным сословиям ремесленников…

— То есть ты хочешь сказать, что он — мало того что кроил и шил при свете костра — это ладно! — но как он вдевал нитку в иголку?

— Так и вдевал! Это легко понять, если учесть, что это был очень искусный портной… Но мне надоело. Если ты будешь так придираться к каждому слову, я просто замолчу, и конца истории ты не узнаешь.

— Рассказывай, рассказывай! Клянусь тебе, что я весь — внимание и повиновение!

— Ты клялся уже трижды!

— Ты невнимателен, Нарундил-Садучок. Я клянусь всего во второй раз, и за мной остаётся ещё третья клятва, самая решительная и достоверная. Так что, я надеюсь, ты всё-таки успеешь закончить историю. Продолжай же…