Жанна Голубицкая - Записки брюнетки

— Но ты сама-то объективно понимаешь, что в Португалии Сандре было бы лучше, чем в нашей нищете? Скажет ли она тебе спасибо, когда вырастет?

— Да на кой ей эта Португалия? — отмахивается Наталья. — Ты там была? Это ж Европина жопа! Страна крохотная, на задворках Европы, все друг другу дальние родственники, вот генофонд и паршивый. У них очень много больных детей рождается, я в местной прессе читала. Поэтому они так поддерживают каждую португальскую семью, которая над иностранными детьми опеку берет — свой генофонд хотят освежить. А Флоринде и Жуану общественное одобрение очень даже кстати: у них бизнес частный, а Барселуш — городишко маленький. Отсудив Сандру, они станут прямо национальными героями. А это и льготы, и поддержка правительства, и народная любовь. А в кризис это все ох как не помешает! Поэтому они так и стараются. Вот у них в Барселуше завтра опять народная демонстрация с требованиями вернуть Сандру в Португалию. Такое ощущение, что португалам больше делать нечего. Всей страной вцепились в одну маленькую русскую девочку.

Пока мы сидим за столом, в горнице не смолкает телефон. Наталье без конца звонят из Португалии — и местные журналисты, и друзья, и сами Флоринда и Жуан. Португальские журналисты пытаются стыдить Наталью, ссылаясь на увиденный ими телевизионный сюжет, упрекают в дурном отношении к ребенку. Наталья что-то терпеливо втолковывает им по-португальски. Друзья Натальи, оставшиеся в Португалии, и ее любимый мужчина Алексей (он сейчас в Браге) живописуют ей народные португальские волнения, вызванные телесюжетами, приходящими из России. Мне почему-то вспоминается старый анекдот: иностранец говорит русскому «У вас замечательные дети! А все, что вы делаете руками — из рук вон плохо…» Португальцам нравятся наши дети, и их можно понять. Дети у нас получаются хорошо. Правда, не всегда нам удается вырастить их в хороших условиях. Но наша ли тут вина?

— Я лучше побираться пойду, но своего ребенка не отдам! — заявляет Наталья. — Ты так и напиши! Португальские журналисты мне говорят: «Ты не можешь быть матерью своего ребенка, потому что у тебя в доме нет евроремонта, а у Флоринды и Жуана есть!» Ну это разве нормально? Что мне теперь, раздать своих детей по тем домам, где лучше ремонт? Или так: каждому португальцу, который осилил евроремонт — по качественному русскому ребенку!? Какая связь между материнством и ремонтом? Да я бы не отказалась евроремонт сделать, но откуда ж у меня такие деньги? Раз они так желают, чтобы Сандра жила в евроремонте, пусть приедут и сделают его. Или денег на него пришлют. Я не против.

— Мы очень благодарны нашему правительству! — вступает в разговор Ольга Ивановна. — Наше правительство и посольство России в Португалии нам очень помогло! Отдельное спасибо товарищу Путину: я писала ему письма, он их прочел и принял меры!

В голосе бабули — неподдельная радость и даже восторг. Ее слова звучат почти также, как в нашем хрестоматийном прошлом: «Спасибо дедушке Ленину за наше счастливое детство!»

— Мы патриоты своей страны! — с гордостью продолжает Ольга Ивановна. — Вы сами поглядите, как у нас здесь хорошо! Почему же они, — она сокрушенно указывает на телевизор, — на всю страну заявляют, что где-то за морем лучше, чем у нас в России? Мы свою родину любим: сами отсюда не уедем, и деток своих не отправим!

Смотрю я на бабулю Ольгу Ивановну и дедулю Сергея Николаевича и вдруг понимаю: они ведь не лукавят, им и правда тут хорошо! Они ж другого не видели, и к другому не привыкли! А тут дети-внуки рядом, значит вот оно — немудреное счастье! Что касается Натальи, у нее тоже есть повод для патриотизма. Хваленая чопорная Европа не принесла ей ожидаемых евро-барышей, да еще и нанесла оскорбление, по сей день обзываясь обидными словами.

— А насчет языка мы не волнуемся, — делится Ольга Ивановна. — Сандрочка вон с детками играет, уже по-русски понимает. В этом возрасте детки языки быстро схватывают. А португальский она скоро забудет. Я думаю, даже акцента у нее не останется.

Это мне не понятно:

— Так, может, лучше поддерживать у Сандры знание португальского? Пусть два языка знает, это же здорово!

— Да на кой он ей нужен? — удивляется Наташа. — С кем ей тут на нем разговаривать? А Флоринда и Жуан, если хотят, пусть русский учат!

— Ой, да забудет она этот португальский, как и не было его! — уверяет Ольга Ивановна. — Вон мой отец ребенком долго был у немцев в плену, русский вообще не знал, только по-немецки говорил. А потом ничего — освободили его, он немецкий и позабыл. Ни одного немецкого слова вспомнить не мог. Русский же человек, родной язык у нас в крови — плен-не плен…