Жанна Голубицкая - Записки брюнетки

История вторая: хабиби — в няньки. Ольга, как и многие наши соотечественницы, отправилась в Египет отдохнуть. С Махмудом познакомилась в лавочке, где он торговал сувенирами. Завязался роман: прогулки под луной, любовь на пляже и все такое. Через неделю, вернувшись к себе в Самарскую область, Оля поняла, что скучает по своему «хабиби» (любимый — араб.). Тем более, приличных женихов в родном городе все равно не было. Да и Махмуд звонил почти ежедневно, клялся в любви. Оля стала копить деньги и, спустя несколько месяцев, снова приобрела тур на тот же египетский курорт. Опять они с Махмудом хорошо проводили время. И влюбленная девушка даже как-то не задумывалась, что всегда, когда они отправляются в место, где нужно платить, раскошеливается сама Оля, а не ее кавалер. Вернувшись домой после второй поездки, Оля обнаружила, что беременна. Она сообщила радостную весть Махмуду — ведь он всегда говорил, как любит детей, и как хотел бы их иметь. Но для хабиби, судя по всему, весть оказалась совсем не радостной. Тут же выяснилось, что денег у него нет, зато есть четверо братьев, три несовершеннолетние сестры и престарелые родители — и всем им нужно помогать. Махмуд прямо заявил Ольге, чтобы на него она не рассчитывала. Девушка долго плакала, но аборт делать все равно не стала. Она знала, что и сама сможет «поднять» ребенка, но для этого ей нужно иметь возможность работать. Но никого, кто мог бы сидеть с малышом, отпустив молодую маму зарабатывать деньги, у Оли на примете не было: ее мать умерла, сестер-теток тоже не имелось. Нанимать няню дорого, да и доверишь ли дитя постороннему человеку? В декрет Оля ушла за неделю до родов. У нее родился очаровательный черноглазый мальчик, очень спокойный и здоровенький. Проблема была только одна: на работе поставили условие — через месяц не выйдешь, возьмем на твое место другую. И тогда Оля решилась на авантюру. Она позвонила Махмуду и пригласила его приехать в Россию — посмотреть на сына. И даже пообещала горе-папаше не только прислать приглашение, но и оплатить билет. Ольга знала, что для мусульманина не взглянуть на сына — большой грех, и заставить Махмуда отказаться от поездки могут только финансовые трудности. Ее расчеты оказались верны: Махмуд приехал в Олин город — на неделю. В подарок привез сушеные финики и футболку — правда, на ребенка лет 10. Сынок ему очень понравился: из Костика он тут же переименовал его в Касыма и целыми днями возился с ним, воркуя по-арабски. А Оля тем временем занялась довольно рискованными по международным меркам манипуляциями. Первым делом она уничтожила ею же купленный обратный билет Махмуда, а затем отправилась по инстанциям, где за некую мзду оформила папаше своего ребенка долгосрочную российскую визу и зарегистрировала его по своему месту жительства. Когда неделя истекла, и Махмуд собрался назад в солнечный Египет, Оля заявила: «Э нет, дорогой! Останешься тут и будешь с ребенком сидеть! А я работать пойду. Кормить-поить буду, от тебя требуется только одно — чтобы Костик был в полном порядке!» Делать Махмуду было нечего: русского он не знал, да и денег не имел. Что интересно, это интернациональное семейство существует вот уже второй год. Оля работает, Костик растет, а нянька-хабиби прижился под Самарой и домой уже не рвется. Даже подумывает подать прошение о предоставлении ему российского гражданства. Все вокруг потешаются: мол, раньше наших девушек обманом увозили к арабам в наложницы, а теперь араб попал в рабство к простой самарской девчонке! А Оля очень довольна своим решением: «Все-таки родной отец, каким бы он ни был, для ребенка лучше, чем наемная нянька. К тому же, арабы детей действительно любят, а уж собственных сыновей — подавно. И, что самое главное, моя „няня“ трудится только за харчи, да и по дому помогает. А еще иногда мы с хабиби вспоминаем наши египетские ночи и занимаемся бурным сексом. Так что нянька у меня — на все руки!»

«Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас», — поет Макаревич. Очень верно подмечено — в особенности, в отношении россиян, пытающихся устроить свою личную жизнь с иностранцами. Ибо на вожделенный «фруктовый кефир» их жизнь похожа далеко не всегда. Байки о непредсказуемой в своей широте русской душе ходят среди иностранцев давно. Но их все равно тянет к нам — как к самобытной и, к тому же, очень душевной и красивой экзотике.

Увы, приходится признать: межнациональные союзы получаются не всегда. Первые опыты наших невест за рубежом были в основном неудачными. Вспомните хотя бы нашумевший в свое время фильм «Интердевочка», где главная героиня, прежде чем трагически погибнуть, ставит на уши весь шведский город Стокгольм. Но откуда у нас было взяться опыту, если раньше международные браки не поощрялись государством и были редкостью, исключением? А браки внутри союзных республик, напротив, считались нормой, и о разнице в менталитете речи даже не шло. Воспитание-то у всех было одно — советское. Благодаря которому многие из нас были готовы прикинуться кем угодно, лишь бы попасть в заветное «забугорье». Но теперь мы потихоньку учимся идти на разумный контакт — уважать законы «чужого монастыря», не прогибаясь под чужой менталитет.