Владимир Шинкарев - Конец митьков

Этими простенькими словами кончалась моя песня «Облом» (которую Митя, впрочем, тоже приватизировал) . В 1986 году я написал несколько текстов для планируемого сборника митьковских песен, простодушно показал Мите, говорю: это четверостишие, наверное, стоит убрать, в другое место вставлю. Митя согласился и вставил: в свой первый же сборник стихов. Датой создания указал 1984 год.

Правда, свойственной постмодернизму иронии, насмешки в Митиных произведениях нет, они беззлобные. (Кража без осквернения. Непосредственно Митина составляющая слишком безобидна, чтобы всерьез испортить краденую составляющую.) Основной, да едва ли не единственный месседж: глядите, какой я хороший! Предполагается, что читатель чувствует непрерывное умиление: ай да Митя, ну до чего добрый!

Ладно, мы поняли, что Дмитрий Шагин хороший, что дальше? А что еще надо, всё! Таково и есть содержание движения митьков. Есть еще слабые намеки на моральные заповеди:

«Как откроешь злобную пасть, чтобы возразить, так тут же и захлопнешь: возразить решительно нечего» (Т. Москвина). Это скорее не стихотворение, а слоган, речевка, и, услышав ее, да и вообще любые рассуждения о том, как братки должны да как братки не должны, следует быть настороже, а лучше уносить ноги — эти душеполезные разговоры есть верный признак того, что Митя занимается собирательством или урабатыванием. Подобно тому, по поверью древних, у крокодилов слезы есть признак здорового пищеварения: «Крокодил егда имать человека ясти, тогда плачет и рыдает, а ясти не перестает, а главу от тела оторвав, зря на нее, плачет» (Азбуковник XVII века).

Я сейчас долго вспоминал и вижу, что эта речевка и есть Митин литературный вклад в движение митьков, больше он речевок не придумал. Раньше, до митьков, был элоквентнее, то есть лучше умел выразить достаточно продвинутую мысль.

Я это словечко вот откуда вспомнил: как-то, в частном разговоре защищая Митю от нападок одного художественного критика, я вскричал: да ты знаешь, что это он, он сам произнес фразу «митьки никого не хотят победить» ?

— Не думаю, — отвечал критик.

— Почему это?

— Шагин не элоквентен.

Сложный вопрос. Дмитрий Шагин врубной и внимательный человек, многое схватывает на лету. Разговор, после которого родился принцип «митьки никого не хотят победить», краеугольный камень движения, я помню. Митя тогда только недавно безоговорочно влюбился в текст первых двух частей «Митьков» и охотно поддерживал разговоры на эту тему. Одно дело обронить фразу, а другое — сформулировать принцип, да только и фразы в том виде, как она приведена в третьей части «Митьков», — Митя не говорил. Митя рассуждал о неагрессивности митьков, о том, какие они потерпевшие, и как они в итоге всем дадут просраться. Вечером, оставшись один, я долго писал этот абзац, добивался, чтобы принцип звучал музыкой. Черновики этого абзаца занимают пару страниц — они сохранились. Теперь, когда Митя приватизировал художественного персонажа Дмитрия Шагина, он считает эти слова своими: «Лет двадцать назад я сформулировал: митьки никого не хотят победить, они всегда будут в говнище и проигрыше, но этим они завоюют мир». («Беззаветные герои», 2008.)

Теперь следует описать то, что Митя придумал в качестве идейного вдохновителя «Митьков». Поскольку Дмитрий Шагин находится у коммутатора, ему поступают предложения о проведении каких-либо митьковских мероприятий — выставок, олимпиад. На все предложения Митя на всякий случай соглашается, и часть мероприятий самотеком реализуется. Впрочем, тут придумывать нечего, да и руководством это вряд ли можно назвать. Я не об этом.

Самостоятельно за четверть века движения митьков в качестве руководителя, разработчика и идейного вдохновителя Митя придумал два проекта.

Проект первый: низовые митьки придумывают, как сделать громадного надувного резинового Дмитрия Шагина. Резиновый Дмитрий Шагин надувается газом на Дворцовой площади при большом скоплении народа и средств массовой информации, поднимается в небеса и летит над городом. Через мощные динамики звучит специально написанная песня: «До свиданья, наш ласковый Митя, возвращайся...» (не помню куда, скорее всего — в свой сказочный дом). Народ утирает слезы, митьки делаются еще ужористее.

Дальше этой общей идеи акция, разумеется, не пошла, низовые митьки не собирались делать большого надувного Дмитрия Шагина и договариваться с администрацией города о его запуске. Этот нереализованный проект — постмодернистский, он в точности повторяет финал церемонии закрытия московской Олимпиады 1980 года, когда в небеса запускался большой надувной медведь. Звучала песня: «До свиданья, наш ласковый Миша, возвращайся в свой сказочный лес», и медведь, символ Олимпиады, улетал, что означало, что игры, мол, кончились. Что символизирует улетание резинового Дмитрия Шагина, понять труднее. Что, кроме конца митьков, это может означать? До свиданья, Митя, наигрались, становись, наконец, персонажем художественной литературы...