Ирина Волчок - Главный приз

А он ни при чем.

— Может, у нас останешься? — предложила Катерина, с непонятным выражением наблюдая за ним. — Все равно завтра выходной. Оставайся, хоть пообщаемся как следует. А то все по телефону да по телефону. Оставайся. Утром все обговорим.

Вот уж чего ему совершенно не хотелось — так это обговаривать что-нибудь с Катькой. И вообще ему незачем ничего ни с кем обговаривать. И ловить на себе внимательные взгляды Алана ему тоже не хотелось. Ему хотелось закрыться в своей квартире, отключить телефон, сесть в любимое — оно же единственное — кресло и еще раз перечитать письмо Юлии. А потом посмотреть кассету о круизе. А потом опять почитать ее письмо. А потом самому написать письмо доктору Олегу. Что он там говорил о еще одном враче для интерната? Как сказала бы Юлия: «Интересно, поподробнее, если можно…»

— Нет, я пойду, — заторопился Виктор. — Я, кажется, электричество не выключил. Да и вообще… Я письмо возьму, ладно? На время.

— Ну-ну, — задумчиво сказала Катерина и загадочно добавила неизвестно к чему: — Смотри сам, тебе жить.

…Полночи Виктор пробегал из угла в угол, время от времени включая видеомагнитофон или втыкаясь в письмо Юлии, выученное им уже наизусть. Потом все-таки лег спать, уснул, и опять ему приснилось, как Юлия накрывает на стол… Все время у него с ней какие-то гастрономические ассоциации. Вот интересно, что по этому поводу сказал бы Фрейд? Не говоря уж о девице Ленорман. И опять во сне появилась маленькая девочка, черноволосая и черноглазая, которая тихо сидела и молчала. Не Цыпленок, другая. Потому что Цыпленка он держал на руках, а та дергала его за уши и пискляво кричала:

— А-а-ах! Я тебя любу!

— И я тебя люблю, маленькая моя, — ответил ей Виктор и проснулся.

Посмотрел на часы — шесть тридцать. Рано еще. Или ничего? Генерал всегда встает ни свет ни заря. Да и разница часовых поясов. Да пока соединят. То, се… Виктор встал и пошел звонить в Воронеж.

— Привет. — Валентин Владимирович, кажется, даже не удивился. — Ты откуда? Из Лондона? Ну-ну. И как у вас там?

— Как всегда, — буркнул Виктор, с некоторым испугом ощущая дрожь где-то в солнечном сплетении. — У вас-то как?

— Метель. — Валентин Владимирович вздохнул. — Четвертый день снег не перестает. Да еще и ветер… Все дороги позаносило. Юлия хотела сегодня приехать, да не проедет, наверное. Может, я сам туда попробую. Ей что-то передать?

— Привет. — Виктор вдохнул поглубже и решился: — Вы вот что… Вы ей пока ничего не говорите, а доктору Олегу передайте… Доктора Олега попросите, чтобы он назначение второго врача там не торопил. Его еще не прислали? Ну вот… У меня контракт через две недели кончается. Дней через пятнадцать — шестнадцать я дома буду. Так у вас очень холодно, да? Форма одежды зимняя?

— Зимняя, — помолчав, ответил Валентин Владимирович. — Очень зимняя. Сегодня вообще минус двадцать четыре. А ты к нам надолго?

— Да, — твердо сказал Виктор. — Надеюсь, что надолго. Как минимум — на всю жизнь.

— Вот оно что, — опять помолчав, сказал Валентин Владимирович. — А почему Юлии ничего не говорить?

— Не надо, — заторопился Виктор. — Я же ничего не знаю… То есть…

Он замолчал, совершенно не представляя, как можно объяснить отцу Юлии, что он, Виктор, наверное, ее обидел, а если и не обидел, то все равно не понял о ней ничего вовремя, это то же самое, и теперь кто его знает, как все получится… Боится он. Ну, вот как можно все это объяснить?

— Дело даже не в Юлии… — Господи, что он такое врет? — Вернее, дело не только в Юлии. В общем, я хочу там работать. Что бы она ни решила. В любом случае.

— Ну-ну, — неопределенно откликнулся Валентин Владимирович и вдруг заявил со смешливыми нотками в голосе: — Валерия-то наша с ума сойдет. Учти, ты ей враг номер один будешь.

— Это я переживу как-нибудь, — тоже вдруг развеселился Виктор. — Что привезти-то? С чем нынче в Хоруси напряженка?

— С топливом. — Валентин Владимирович уже откровенно смеялся. — Пару тонн угля привези…

Последние две недели в Англии у Виктора минуты свободной не было. Шутки шутками, а с пустыми руками к ним туда он явиться не мог. Кое-что сам купил — несколько детских дубленочек, сапожки, шерстяной костюм для мамы Нины, теплый стеганый халат для бабы Насти… Но свои деньги он бесшабашно тратить не хотел — его деньги ему еще ох как пригодятся. Зарплату там по три месяца не выдают… Зато к собиранию подарков охотно подключилась Катерина, и Алан в своих художнических кругах дал понять, что выручка от его трех проданных картин пойдет на помощь больным детям в России. Коллеги, само собой, тут же решили его переплюнуть, как это у них водится. Так что перед самым отъездом на Виктора свалилась еще одна сверхзадача: каким способом отправить в село под Воронежем два контейнера вещей, чтобы их к тому же не обложили людоедской пошлиной, посчитав товаром, предназначенным для продажи. Но и тут помог Алан, задействовав миллион своих друзей, знакомых, партнеров, каких-то официальных лиц и совершенно неофициальные общественные организации.