Герман Кох: Ужин

У нас дома частенько бывали девушки, одна красивей другой, они сидели на диване или за столом и вежливо приветствовали меня, когда я возвращался с работы. «Здравствуйте, господин». — «Обращайся ко мне на „ты“ и забудь про „господина“». И они обращались ко мне на «ты» и называли меня «Паул». Но через несколько дней снова переходили на «вы».

Иногда они попадали на меня по телефону. Никогда не представлялись, сразу к делу: «Мишел дома?» Спрашивая, не нужно ли что-то передать Мишелу, я зажмуривал глаза и пытался визуализировать обладательницу голоса на другом конце провода. «Нет, не нужно, спасибо. Просто его мобильный был выключен, и я решила позвонить на домашний».

Пару раз по возвращении домой мне казалось, что я им помешал, Мишелу и Шантал/Мейрел/Роз: было похоже, что не так уж невинно они смотрели «Звездную жизнь» по MTV, поскольку, едва заслышав мои шаги, тут же отрывались друг от друга, наспех оправляли одежду и волосы. Особенный румянец на щеках Мишела и слишком разгоряченный его взгляд наводили меня на определенные подозрения.

Но, если честно, я не имел ни малейшего понятия о том, чем они там занимались. Может, между ними вообще ничего не было и все эти прелестные девушки считали Мишела просто хорошим приятелем: симпатичным мальчиком, с которым можно сходить на вечеринку, мальчиком, которому можно доверять.

— Нет, не думаю, что причина в девушке, — сказал я, глядя Клэр прямо в глаза. Гнетущая сторона счастья заключается в том, что ты весь как на ладони. Если я и дальше буду избегать ее взгляда, она точно заподозрит что-то неладное. — Скорее в школе. Только что закончилась зачетная неделя. По-моему, он элементарно устал. Думаю, он недооценил нагрузку.

Убедительно прозвучало? И главное, подкрепил ли я свои доводы уверенным взглядом? Клэр пристально на меня посмотрела, потом поднесла руку к воротнику моей рубашки, будто желая там что-то поправить именно сейчас, пока не поздно, чтобы в ресторане я не выглядел дураком.

Она улыбнулась и положила разведенные пальцы мне на грудь; кончики двух пальцев я ощутил на коже, там, где была расстегнута верхняя пуговица рубашки.

— Может быть, — сказала она. — Только, по-моему, нам надо быть начеку, иначе в какой-то момент он вообще перестанет с нами разговаривать. То есть я имею в виду, что мы к этому привыкнем.

— Конечно. Но в этом возрасте у него есть право на свои маленькие секреты. И нам не стоит его обо всем расспрашивать, если мы не хотим, чтобы он навсегда от нас закрылся.

Я посмотрел Клэр в глаза. «Моя жена, — подумал я в тот момент. — Почему мне нельзя называть ее „моя жена“? Моя жена. — Я обнял ее за талию и притянул к себе. — Пусть хотя бы на сегодняшний вечер. Моя жена и я, — сказал я мысленно. — Моя жена и я хотели бы ознакомиться с винной картой».

— Чему ты улыбаешься? — спросила Клэр. То есть моя жена.

Я бросил взгляд на наши пивные стаканы. Мой был пуст, ее полон на три четверти. Как всегда. Моя жена пила медленнее меня, и за это я тоже ее любил, в этот вечер, возможно, даже больше, чем обычно.

— Просто так, — сказал я. — Я подумал… я подумал о нас.

Все произошло очень быстро: я смотрел на Клэр, свою жену, с любовью, как вдруг глаза застлала влажная пелена.

Но, поскольку ей ни в коем случае нельзя было это видеть, я спрятал лицо в ее волосах. Я еще крепче прижал ее к себе и вдохнул запах шампуня. Шампуня и еще чего-то, чего-то теплого — счастья, наверное.

Как бы сложился наш вечер, если бы всего час тому назад я не поднялся в комнату Мишела?

Как бы сложилась тогда наша дальнейшая жизнь?

Может, тогда волосы моей жены пахли бы просто счастьем, а не воспоминаниями из далекого прошлого, чем-то, что можно потерять в любую секунду?

— Мишел?

Я стоял в дверях его комнаты. Самого Мишела в комнате не было. Или точнее: я знал, что Мишела в комнате не было. Он заклеивал в саду заднюю камеру своего велосипеда.

Я сделал вид, что забыл об этом. Разыграл мизансцену, будто Мишел, по обыкновению, сидит у себя комнате.

— Мишел? — Я постучался в полуоткрытую дверь.

Клэр в это время рылась в шкафу у нас в спальне, ведь через полчаса мы должны были выдвигаться в ресторан; она никак не могла выбрать, что надеть: черную юбку с черными сапогами или черные брюки с кроссовками «DKNY». «Какие серьги? — спросит она меня сейчас. — Эти или те?» Я отвечу, что ей к лицу миниатюрные серьги и что они подходят как к юбке, так и к брюкам.

Тем временем я уже стоял посреди комнаты своего сына. И сразу обнаружил то, что искал.