Эжен Ионеско - Орифламма

Макбет. Без нее нам просто не обойтись.

Из глубины сцены выходит леди Дункан.

Банко. Миледи! Какая приятная неожиданность!

Макбет (к Банко). Это моя невеста.

Банко. Будущая леди Макбет? Вот это да… (К одному и к другому.) Примите мои поздравления.

Леди Дункан. На жизнь и на смерть!

Все трое вытаскивают кинжалы и скрещивают их, подняв руки над головой.

Вместе. Клянемся убить тирана!

Макбет. Узурпатора!

Банко. Долой диктатора!

Леди Дункан. Деспот!

Макбет. Одно слово — безбожник!

Банко. Живодер!

Леди Дункан. Осел!

Макбет. Дурень!

Банко. Вошь!

Леди Дункан. Поклянемся его уничтожить!

Звучат фанфары. Трое заговорщиков быстро исчезают в левой кулисе. Дункан появляется справа. В этой сцене, по крайней мере в первой ее части, Дункан поистине величествен. Из глубины сцены выходит офицер.

Офицер. Ваше высочество, сегодня первое число, и каждый месяц в этот день сюда приходят страждущие, больные золотухой, флегмоной, удушьем, истерией, в надежде, что вы излечите их с помощью вашего дара — милости господней.

Справа входит монах.

Монах. Нижайше кланяюсь, ваше высочество.

Дункан. Прими мой поклон, монах.

Монах. Бог в помощь.

Дункан. Бог в помощь.

Монах. Да хранит вас Бог.

Благословляет Дункана, который опускается на колени. Офицер направляется к нему с пурпурной мантией, короной и скипетром — атрибутами власти Дункана.

Монах благословляет корону, принимает ее из рук офицера и идет к Дункану, который стоит на коленях, пока монах водружает корону ему на голову.

Монах. Именем нашего всемогущего Господа-Бога я конфирмую тебя в твоей монаршей власти.

Дункан. И да поможет мне Господь быть достойным ее.

Монах принимает у офицера пурпурную мантию и возлагает ее на плечи Дункана.

Монах. Да хранит тебя Господь и да пребудет жизнь твоя в неприкосновенности, пока ты облачен в эту мантию.

Слева входит слуга с дароносицей для причащения. Передает ее монаху, а тот протягивает просфору Дункану.

Дункан. Недостойный сын твой, Господи.

Монах. Тело Христово.

Дункан. Аминь.

Монах возвращает дароносицу слуге, который с ней уходит. Офицер вручает монаху скипетр, и тот сжимает его в руках.

Монах. Возобновляю дар исцеления, которым наш Господь-Бог награждает тебя при посредстве своего недостойного слуги. Да излечит Господь наши души, как излечивает он нашу израненную плоть. Да исцелит он нас от нездоровых чувств, от ревности, гордыни, сластолюбия, властолюбия. И да прозреют наши очи, видя тщету мирских соблазнов.

Дункан. Услышь нас, Господи.

Офицер (преклоняя колена). Услышь нас, Господи.

Монах. Услышь нас, Господи, и да рассеются ненависть и гнев, как дым на ветру. И да возобладает божеский порядок над порядком, где свирепствуют страдания и дух разрушения. И да будут любовь и мир вызволены из цепей, в которые заковали их злые чары. И пусть засияет радость, и пусть небесный свет зальет нас и мы станем купаться в нем. Да будет так.

Дункани офицер. Да будет так.

Монах (Дункану). Вот твой скипетр, который я благословляю, чтобы ты касался им страждущих.

Дункан поднимается с колен, за ним офицер, тогда как монах преклоняет колена перед Дунканом, который идет по ступеням к трону и усаживается на нем. Офицер стоит по левую руку Дункана. Эта сцена должна быть преисполнена серьезности.

Дункан. Впустите страждущих.

Монах поднимается с колен и встает по правую руку Дункана. Из глубины слева выходит первый больной. Он сгорблен, двигается с трудом, опираясь на палку. На нем плащ с капюшоном. Видно его лицо — маска обезображенного проказой.

Дункан. Подойди ко мне. Подойди ближе, не бойся.

Больной подходит и становится на колени на одной из первых ступеней, ведущих к трону, спиной к зрителям.

Первый больной. Помилуйте, ваша светлость. Я прибыл издалека, из страны за океанами. Мне пришлось пересечь континент, потом еще семь стран, потом снова море, потом горы. Я живу в темной и сырой долине. Сырость источила мои кости, мое тело покрыто золотухой, и опухолями, и прыщами, которые гноятся по всему телу. Все мое тело — сплошная открытая рана. Дети, жена меня прогоняют. Спасите меня, господин. Исцелите меня.