Павел Санаев - Хроники Раздолбая

— Здрасьте, я… — начал Раздолбай, и вдруг слова легенды застряли у него в горле.

«Нельзя просить помощь свыше и врать, — сказал внутренний голос.

— Ну, это уже слишком! — разозлился Раздолбай. — Что мне тогда говорить?

— Правду!»

Снова спорить с внутренним голосом у Раздолбая не было ни сил, ни времени. «Испытывать, так испытывать до конца!» — решился он и выпалил:

— Девушка, скажите, вы верите в любовь?

— Что? — растерялась диспетчерша.

— Понимаете, я был неделю назад в Риге и увез оттуда девушку, — продолжал Раздолбай, вкладывая в свою речь всю любовь к Диане и всю веру в помощь высших сил. — У нее там есть парень, но она, похоже, его не любит. Она пошла меня провожать на вокзал и уехала со мной, в чем была — в сарафане и босоножках. А сегодня вечером позвонила и сказала, что вся в раздумьях. Я просто не могу теперь не приехать к ней, вы согласны?

— Согласна, — улыбнулась диспетчерша, и в ее строгом взгляде затеплился интерес.

— Я стою «на подсадку» на рижский рейс девятым в очереди и готов хоть три дня стоять, но она выбирает — я или он, и завтра может быть поздно. Если вы не можете помочь — что поделать, но если можете — помогите, пожалуйста, потому что от этого зависит, получится у нас с ней что-нибудь или нет.

Добавить к сказанному было нечего, и Раздолбай замолк, ожидая ответа и готовясь смиренно вернуться в очередь.

— Когда будет заканчиваться регистрация, подойди, — участливо ответила диспетчерша и поспешно добавила: — Но я ничего не обещаю!

— Спасибо, девушка! — вспыхнул он радостью.

— Ничего не обещаю!

Обращение на «ты» показалось ему знаком благосклонности. Он снова поверил, что сможет улететь, и с умноженным пылом стал обращаться к высшим силам с призывами:

«Господи, помоги мне получить талон! Господи, помоги улететь, пожалуйста!»

До начала регистрации на второй утренний рейс оставалось около двух часов. Ощутив такую усталость, словно его желание улететь в Ригу было громадным камнем, который он все это время непрерывно толкал в гору, Раздолбай вышел на улицу покурить. Вокруг суетились с чемоданами и багажными тележками люди. Темными окнами пилотской кабины мрачно взирал на них со своего постамента трудяга Ил-18. Раздолбай курил, вдыхая дым жадно, словно свежий воздух, и прикидывал, не осталось ли у него неисчерпанных возможностей.

«Надо сделать этой девушке что-нибудь приятное, — придумал он. — Подарить ей цветы! Розы!»

Цветочного магазина в аэропорту не было, а придорожные рынки в семь утра еще не работали.

«Шереметьево-2!» — нашелся Раздолбай и побежал на стоянку такси. До международного аэропорта можно было домчаться на машине за десять минут.

В серых каменных джунглях Москвы Шереметьево-2 был таким же оазисом благополучия, как магазины «Березка» или бары «Интурист» в гостиницах. Там радовали глаз непривычная чистота и яркие рекламы, там по-особенному пахло, и тонкий пьянящий аромат всерьез называли «запахом заграницы», хотя все понимали, что это всего-навсего устоявшийся запах фирменных сигарет. Это место считалось в Москве единственным, где в любое время суток работали кафе, и приехать туда ночью с компанией на машинах или на мотоциклах, чтобы выпить кофе, считалось высшим тусовочным шиком.

«Где кофе ночью, там и цветы в семь утра!» — надеялся Раздолбай.

Его надежда разбилась об зеленый фанерный щит, которым витрина цветочного магазина в Шереметьево-2 была наглухо задраена. Даже в оазисе благополучия цветы продавались только с девяти утра, и чтобы добыть букет до этого времени требовалось чудо.

«Вот еще один способ испытать высшие силы», — подумал Раздолбай и, переходя от человека к человеку, стал спрашивать у всех подряд:

— Простите, где-нибудь цветы сейчас можно купить? Вы не знаете, тут цветы где-нибудь есть поблизости?

Все отвечали ему недоуменным взглядом.

— Где-нибудь в это время цветы можно достать? — обратился он уже без надежды к похожей на цыганку женщине, стоявшей в темном закутке возле неработающего лифта.

— У меня есть цветы, — тоном заговорщицы ответила женщина и сверкнула в полумраке золотыми зубами.

— Где? — спросил он, непроизвольно переходя на шепот.

— Здесь, — ответила женщина, толкнув носком ноги большой фибровый чемодан.

— Покажите, — прошептал Раздолбай.

Он был уверен, что высшие силы привели его к спекулянтке, которая из чемодана торгует в международном аэропорту цветами, пока закрыт ларек, и ликовал, считая, что свершилось чудо. Но чемодан открылся, и вместо роз, хризантем и георгинов его глазам предстало мятое тряпье. Женщина бережно вытащила из этого тряпья свернутое в плоский сверток полотенце и разложила его на полу. Внутри оказались семь грязно-белых роз со сплющенными чашками.