Павел Санаев - Хроники Раздолбая

Раздолбай нехотя пошел вокруг стола, высматривая шар для удара. В голове у него поднялся шум, похожий на радиопомехи. Он не мог возразить Валере, не имея и сотой доли его знаний, но не хотел сдаваться, потому что, отказавшись от веры, отказывался и от помощи высших сил, без которых обладание Дианой казалось ему невозможным.

— Слушай, происхождение Библии не имеет значения, — нашелся наконец он. — Я не верю, что там кто-то действительно воскресал, и все это скорее всего выдумки. Церковь — суеверия, и я сам это говорил Мише, когда он предлагал мне с каким-то священником пообщаться. Просто так вышло, что, полистав Библию, я обратился как будто к Богу, а дальше было все, как я тебе рассказал, — внутренний голос, помощь свыше. Это ведь уже не древние выдумки, а мой личный опыт, которым я делюсь с тобой.

— Внутренний голос может быть твоей интуицией, а помощь свыше — совпадениями. Если ты просишь что-нибудь у Верхнего Парня и это случается, то это не значит, что без твоей просьбы не случилось бы то же самое, и никак не доказывает, что Парень действительно существует. Какой шар ты будешь сейчас бить?

— Свояка в среднюю.

— Один всемогущий, сделай так, чтобы он не забил!

Валера картинно поднял руки и начал что-то беззвучно шептать. Раздолбай понял его уловку и стал тщательно целиться. Шар был не сложный, и он верил, что забьет его, но свояк ткнулся в борт и замер в створе лузы.

— Да, Один! Ты помог мне! — закричал Валера, потрясая кием, словно копьем. — Ну что, разве твой промах не доказывает существование Одина? Я попросил — получилось, как я просил, стало быть — Один есть!

— Шансов, что я не забью шар, было больше, чем шансов встретить на вокзале маму Дианы. У Миши не было никаких шансов получить скрипку, на которой он сейчас играет, но он слышал внутри себя «дано будет» и получил ее.

— Он что, из-за скрипки поверил в Бога?

— Нет, поверил из-за другого, но я не уверен, что имею право это рассказывать.

— Да мне по фигу, из-за чего он поверил — каждый сходит с ума по-своему, а шансы могут быть самые невероятные. Я в Гейдельберге пошел с другом-немцем в казино, и он научил меня верному способу поднять бабок — надо несколько раз ставить на один цвет и все время удваивать ставку. Чистая математика — даже если ты проиграешь пять раз подряд, то на шестой выиграешь и с плюсом вернешь затраты. Мы стали играть на красное и просадили все, потому что черное выпадало одиннадцать раз. Одиннадцать! Много было шансов на это?

— Немного, — признал Раздолбай, чувствуя, как вера в высшие силы начинает покидать его.

— Ваши отношения с Верхним Парнем ушли не дальше ритуальных плясок вокруг наскального изображения мамонта. Одному телку подавай, другому — скрипку. Ладно бы хоть смысл жизни искали. Ты Библию-то всю прочел или только ту часть, где говорилось «просите и обрящете»?

Признаться, что он читал всего несколько страниц, казалось Раздолбаю совсем позорным, и он напомнил Валере про бильярд.

— Если ничего больше не читал — потерял не много, — подытожил Валера, закатывая шар, подставленный Раздолбаем. — Рабская философия, призывающая подставлять другую щеку, имела смысл для черни во времена Римской империи, потому что других вариантов вообще-то не было — или другую щеку, или меч в брюхо. Если в тебе есть боевой дух, советую все-таки присмотреться к Одину. Он лишит тебя страха и боли — будешь херачить всех только так.

— Да я вроде не собираюсь никого херачить, — смутился Раздолбай, прикидывая, не расценит ли Валера такой ответ как отсутствие боевого духа.

— Херачить, в том или ином виде, придется в любом случае. Жизнь — борьба за доминирование, и другого смысла в ней нет. Или ты сумеешь всех растолкать и набрать ништяков, или тебя затопчут.

— Я не думаю, что доминирование — единственный смысл жизни.

— А ты просто реальной жизнью еще не жил. Хотя даже в случае с твоей Дианой есть эта борьба. Она тебе нравилась в Юрмале, почему провожал ее вечером Андрей? Ты поешь мне тут про какой-то «голос Бога», а ты чувствовал себя достойным этой телки? Мог Андрея задоминировать?

Раздолбай молчал, отводя взгляд и боясь, что Валера прочитает в его глазах правду, которую он прятал сам от себя.

— Упование на Бога — это всегда слабость, отказ от свободы и рабская психология, — продолжал Валера. — Полагаться на веру — значит расписываться в нежелании брать жизнь в свои руки и отвечать за нее. Надо просто вставать каждый день с готовностью кусать медведя за жопу и делать что хочешь. Я никому не молился, ни у кого ничего не просил. Хотел найти место в Германии и нашел, хотя шансов было не больше, чем у твоего Миши получить скрипку.