Артем Черников - Все как у людей

Забегая вперед, скажу, что мы просидели в КПЗ в общей сложности двое суток. До суда. Удивительно, как за эти сорок восемь часов изменилось к нам отношение сотрудников отделения. От профессионального хамства и пренебрежения, до сочувствия и даже уважения. Мы не оправдывались, не просили пощады или хотя бы понимания (Котов исключение). Мы ничего не просили. Порой даже требовали. Но в основном мы просто общались. Иногда, слушая наши разговоры, менты подходили к нам и искренне интересовались, как все было на самом деле?

— То есть вы вообще не сопротивлялись? — спрашивал меня в неофициальной обстановке интеллигентного вида полицейский в очках.

— Нет, — отвечаю, — а зачем? Дубинкой по голове получить?

— Прикинь, Серега, — обернулся он к напарнику, — мы бы вот так с тобой шли по «гражданке» и нас бы приняли ни за что.

— Да ладно, — говорю, — сунули бы ксиву — и делов.

— Не-ет, — отвечает мне напарник Серега, — ты плохо понимаешь, что происходит. Нас бы не просто из органов попёрли, а сидели бы мы сейчас с тобой в одной камере.

Но сначала был допрос. Утро началось с переклички. Удивительно, но за ночь никто не сбежал.

— Могилевский!

— Здесь.

— Бушма!

— Здесь.

— Котов!

— Здесь.

— Зальц… зальс…

— Здесь!

— Ну вот и славно. Давайте все на выход.

Нас снова отконвоировали в «Класс-Группу». Радист, похожий с утра на того же Челентано, но в роли Бинго-Бонго, проинструктировал нас, глядя поверх голов в пустоту:

— Ничего не говорите и не подписывайте! Волки дело шьют. Я этих бл**ей знаю.

Ни у кого из нас почему-то не возникло и тени сомнения, что Радист имеет серьезный опыт контактов с органами правопорядка. Он вообще вел себя с сотрудниками ОВД довольно своеобразно. Например, когда мы стали замерзать ночью в обезьяннике, Радист крикнул проходящему мимо толстому усатому дежурному:

— Слышь, кабан! А потеплее нельзя? Тут же просто мороз!

— Нельзя, — спокойно ответил дежурный. — Говорю же, окно разбито. Что я его чинить должен?

— Ну ты ж кабан! Мог бы и починить!

— А мне, — ухмыльнулся дежурный, — не холодно. Я ж кабан — сто двадцать кило сала вперемежку с дерьмом.

Короче, Радист общался с ними на одном языке.

В «Класс-Группе» (вот ведь название!) нас ждали следователи. Их было, по-моему, человек пять-шесть. Немного угрюмые, опрятные, поначалу даже вежливые. Нас рассадили за парты — по одному на каждого следователя. Ни разу в жизни меня не допрашивали как подозреваемого. Все, что я знал об этой процедуре, было почерпнуто мной из фильмов. В общем, я попал в кино.

— Так. Черников Артем Витальевич, — зачитывал дело молодой и грустный следователь. — Архитектор. Преподаватель. Неподчинение сотруднику полиции…

— Что? — спрашиваю. — Кому неподчинение?

Следователь посмотрел на меня удивленно:

— Вы знаете, в чем вас обвиняют?

— Нет, — говорю, — мне ничего не сказали! Продержали одиннадцать часов в камере, и ничего не объяснили. Это, между прочим, серьезное нарушение закона!

— Вас обвиняют по статье девятнадцать точка три пункт один Кодекса РФ об административных правонарушениях: «Неповиновение законному распоряжению или требованию сотрудника полиции». Вот подпишите, пожалуйста, протокол.

— Не буду я ничего подписывать! — возмутился я. — Я не нарушал закон. И не оказывал неповиновения.

— Так! — неожиданно прокричал следователь. — Так у нас игра не пойдет!

— Для вас, — говорю, — это, может быть, и игра, а я закон не нарушал.

— То есть не будете подписывать? — спросил он спокойно.

— Нет. Все было не так, как записано в протоколе. Я могу рассказать о случившемся письменно.

— Хорошо, — ответил следователь и поднялся, — ждите здесь.

Он вышел из комнаты, а я остался ждать.

Если бы я был в помещении один, возможно, испугался бы. Куда он пошел? Сколько мне ждать? И, главное, чего? Но я был не один. Вокруг меня шел массовый допрос. Я прислушался.

— Вы виновны в нарушении общественного порядка! — почти кричал пожилой полицейский на Артема Азарова.

— Нет. Невиновен.

— Вы мешали проезду автомобильного транспорта и проходу пешеходов? Мешали! Вам было приказано освободить проезжую часть? Было! А вы говорите, не виновен! Так дела не делаются.

— Вот мне интересно, — говорил Артем, — а как я мог мешать проходу пешеходов, стоя на проезжей части? И, наоборот, как я…

— Разговоры! — крикнул пожилой мент. — Подписывай признание!

— Не буду я ничего подписывать, чего вы разорались на меня?