Владимир Шаров - Репетиции

Дорога в лагерь сначала шла вплотную к забору. После только что проведенного шмона конвой был обычно утомлен, спокоен и благодушествовал. Просунуть руку через ограду и взять гранаты с лотка в это время было нетрудно, тем более, что часовых со стороны забора не было: для них с того боку просто не оставалось места, да и зачем им там быть — ведь не побегут же зэки через колючую проволоку в шахту. Но Коган и здесь постарался подстраховаться: гранаты надо было брать не одному человеку, а двенадцати, кто-нибудь мог скиксовать, и он решил, что охрану и других зэков на всякий случай неплохо бы чем-то занять, отвлечь. В бригаде у них был хороший цирковой клоун, севший за какую-то неудачную репризу, он тоже был человек Когана, конвой, да и зэки, относились к нему снисходительно, знали по лагерной самодеятельности. Этот клоун должен был разными хохмами и фокусами взять охрану на себя. Первый этап был разработан очень чисто, сомнений тут не было, но Скосырев решил, что Когану не помешает, если и он со своей стороны пошлет с его бригадой самых лопухов.

Дальше зэки были уже вооружены, но вместе с остальными спокойно шли в сторону лагеря. На полпути между лагерем и шахтой, и туда и туда по два километра, протекал ручей, и через него были перекинуты узкие, в три бревна мостки. Их давно собирались расширить, даже завезли бревна, но так и не сделали. Зэки здесь кучились, мешали друг другу, всегда выходила задержка и суета. Ручей находился всего в трехстах метрах от гати, на которой, как обычно, после ухода баржи, дежурило лишь два охранника. Гать отсюда видна не была, ее закрывал выступ леса, лес загораживал также лагерь и шахту. Перед мостками зэки должны были закидать охрану гранатами, но сделать это экономно и не увлекаясь. Коган выделил на акцию пять человек и соответственно только пять гранат. Потом, кто был ближе к конвойным, брал их оружие и вслед за остальными бежал к гати. Там первые три зэка тоже гранатами должны были снять пост, а дальше, за гатью, держать их уже было некому, дорога была свободна.

План Когана Петра полностью устраивал. Его было нетрудно согласовать с тем, что собирался сделать он сам. Удачей было, и что Петр практически точно знал время акции, бригада подходила к мосткам примерно через час после конца смены — Петр это дважды проверил, хотя и мог легко рассчитать, — а именно, в семь часов вечера. Теперь то, что Петру надо было добавить к плану Когана, его доля. Первое, в установленные семь часов согнать к мосткам как можно больше зэков. Петр понимал, что и так побегут не одни двенадцать отобранных Коганом, но сколько — не знал, а ему было необходимо, чтобы много, в частности, все мшанниковские евреи. С евреями-«мужиками» было просто, они работали на шахте и были либо в той бригаде, что Коган, или во второй, которая шла прямо за ней. И с зэчками-еврейками дела складывались хорошо; как и другие бабы, они середину лета были заняты на сельхозработах и сейчас пололи овощи на поле, которое примыкало к мосткам и к ручью. На сельхозработах их почти не охраняли, овощами распоряжались вольнонаемные, режим был довольно либеральный, но побегов не было, и никто ничего не менял. Конвой только приводил зэчек из лагеря и забирал обратно. Вольнонаемные даже пускали к женщинам детей, конечно, к тем, кто этого хотел, и если детям было хотя бы четыре-пять лет и они не ленились, помогали матерям на прополке. Дети постарше работали обычно уже своей бригадой и отдельно, на соседнем поле, но и здесь можно было договориться. Потом, когда смена кончалась, они редко шли сразу в детдом, обычно им разрешали проводить матерей, но не дальше ручья, где зэчек, как на границе, принимал у вольнонаемных конвой. Никакого запрета не было, но практика эта соблюдалась жестко. Работать женская бригада заканчивала, как правило, тогда же, что и бригада на шахте, но к лагерю ей было ближе, и в зону зэчек приводили минут на сорок раньше, чем «мужиков». Петру же надо было, чтобы 2 июля конвой их задержал и они подошли к мосткам сразу вслед за бригадой Когана, но ни в коем случае не раньше ее. Решить с конвоем данный вопрос, было, конечно, не трудно. Сложнее дело обстояло с римлянами и другими вольнонаемными. Чтобы покончить с ними разом, как и с евреями, Петр должен был собрать их в одном месте, собрать так, чтобы все выглядело естественно и никого не насторожило. Но они были не зэки, и он долго ничего не мог придумать.

Сначала Петр хотел устроить у мостков нечто вроде митинга, но не нашлось ни подходящего юбилея, ни даты, да и глупо было устраивать его в чистом поле — для таких мероприятий у них была площадка напротив сельсовета, и сюда, к ручью, никто бы не пришел. Созывать сейчас людей на сельхозработы тоже было бы странно: покос несколько дней назад кончился, и ничего срочного не было, с овощами зэки справлялись сами. Кроме того, Петр понимал, что многие из вольных, как всегда, найдут отговорки и на прополку не выйдут. И тут ему пришло в голову, что для его плана было бы куда лучше, если римляне соберутся не у мостков, где дело только начнется и где они, зэки и вольнонаемные, вместе в панике еще чего доброго сомнут друг друга, а дальше, там, где кончается гать, на берегу реки, у мшанниковской пристани.