Донасьен Альфонс Франсуа де Сад - Жюстина

– Ах, сударь, – жалобно сказала Жюстина, – сжальтесь над ней! Нельзя же причинять человеку такую боль.

– Это только цветочки, – пригрозил злодей. – Если бы здесь мог оказаться знаменитый император Кье, один из самых выдающихся монстров, какие только сидели на китайском троне, мы бы придумали что-нибудь поинтереснее! [Китайский император Кье имел такую же жестокую и развратную жену, как и он сам. Им ничего не стоило проливать кровь, и ради своего удовольствия они проливали её ручьями. У них во дворце была секретная комната, где на их глазах, пока они сношались, убивали невинных жертв. Тео, один из наследников этого императора, также имел жестокосердную супругу, они велели изготовить медную колонну, которую нагревали докрасна и привязывали к ней несчастных. «Королева, – пишет историк, у которой мы позаимствовали эти факты, – безумно наслаждалась судорогами и воплями бедных жертв и часто требовала от мужа устроить ей такое зрелище». («История выдающихся супружеских пар», стр. 43, том VII). Прим. автора.)] Он вместе со своей женой каждый день убивал людей; рассказывают, что они доводили их до такого жуткого состояния, до такой нечеловеческой боли, что те думали только о том, как бы поскорее умереть, но это им не удавалось благодаря супружеской чете, которая старалась отдалить этот момент и совместить его со своим оргазмом… Но я слишком милосерден, Жюстина, – продолжал коварный мясник, продолжая совокупляться и не переставая раздирать грудь Жюстины, – о, я слишком милосерден… я ещё не дошел до этого… я только учусь… Через некоторое время, разогревшись предварительными упражнениями, Ролан наконец поднялся, так и не закончив жертвоприношения, и своим неожиданным отступлением причинил Жюстине больше страданий, чем она испытала в момент проникновения. Фаллос его стал ещё тверже, и распутник бросился в объятия Сюзанны, решив дополнить истязания саркастическими замечаниями.

– Милое создание, я никогда не забуду первые сладостные минуты нашего счастливого союза! Ни одна женщина не доставляла мне большего удовольствия! Никого я так не любил, как тебя, моя радость… Давай обнимемся, Сюзанна, может быть, теперь мы долго не увидимся.

– Зверюга! – закричала несчастная, с ужасом отталкивая существо, которое мучило её столь жестокими речами. – Отойди от меня, не усугубляй мои мучения такими издевательствами. Утоли свою ярость, чудовище, но уважай, по крайней мере, моё несчастье. Взбешенный Ролан повалил её на канапе, широко раздвинул ей ноги и, вперив свирепый взгляд в зияющую вагину, продолжал издеваться:

– А ты, храм моих прежних наслаждений, как я блаженствовал, срывая твои весенние розы, дай же мне проститься с тобой… И подлый распутник вонзил туда свои когти и несколько минут с остервенением копался там, а Сюзанна истошно кричала до тех пор, пока он не вытащил свою руку, залитую кровью. Сочтя такую пытку недостаточно болезненной, он ввел внутрь длинную толстую иглу и достал до матки. Кровь хлынула густой струей, он поставил под неё свой член, потом велел Жюстине обсосать его. Насытившись этими ужасами и чувствуя, что больше ему не выдержать, он заявил:

– Пойдем, милая Жюстина, пойдем завершим этот спектакль игрой в веревочку (так он называл свою чудовищную шутку, о которой мы рассказывали выше) [Эта игра, описанная выше, была очень популярна у древних кельтов, наших предков. (См. «Историю кельтов» Пелутье). Почти все извращения распутства и необычные страсти либертинажа, изображенные в этой книге и когда-то вызывавшие нездоровый интерес наших законов, в незапамятные времена представляли собой либо забавы наших предков, либо законные обычаи, либо религиозные церемонии. А сколько было таких церемоний, например, у язычников, где использовалась флагелляция! Многие народы употребляли такие же истязания для того, чтобы воспитывать воинов. (Читайте «Религиозные церемонии всех народов земли»). Эти шутки, недостаток которых заключается в гибели какой-нибудь блудницы, считались преступлениями в предыдущем веке и в первые восемьдесят лет века нынешнего, но люди все же умнеют и благодаря философии скоро не будут карать честного человека за убийство, грязной. шлюхи. Ставя этих ничтожных тварей на их законное место, люди начинают сознавать, что они созданы только для того, чтобы служить нашим страстям, что наказывать следует их непослушание, а не наши прихоти. (Прим. автора.)]. Наша сирота взошла на трехногий эшафот, палач обвязал её шею веревкой и устроился перед ней в кресле. Сюзанне, несмотря на её ужасное состояние, было ведено возбуждать его руками. Через минуту он выдернул табурет, но Жюстина, вооруженная ножом, успела перерезать веревку и упала, отделавшись испугом.