Донасьен Альфонс Франсуа де Сад - Жюстина

– О сударь! Я уйду, я сейчас же уйду… поверьте мне, сударь. Выпустите меня, и вы никогда больше обо мне не услышите. Бедняжка поспешно оделась, выскочила из дома, где обошлись с ней так жестоко, и помчалась в гостиницу, из которой вышла несколько часов спустя, чтобы переправиться на другой берег Роны.

– О небо! – повторяла она, ускоряя шаг, – Какое извращение! Какой ужас! Это чудовище распаляет свою похоть чужими слезами и страданиями… Пусть падет кара на голову извращенного злодея, который ищет наслаждение на груди, измученной нищетой, который срывает поцелуи с губ, иссушенных голодом, с губ, способных раскрыться для того лишь, чтобы проклянуть его! Скорее, скорее вон отсюда! Скоро Жюстина оказалась за пределами города. Но не зря было сказано, что ей во всем должны сопутствовать злоключения и что судьба, очевидно, обозлившись на неё, всегда будет разрушать все добронравные планы, которые созревают в её прекрасной душе. Не успела она пройти и двух лье, прижимая к себе худосочный сверток, содержавший две рубашки и несколько платков, как ей встретилась старая женщина, которая с печальноотрешенным видом попросила у неё милостыню. Далекая от ожесточения, жестокие уроки которого она только что получила, не ведая другой радости, кроме обязанности помогать людям, она полезла в кошелек достать одно экю и дать нищенке. Но ловкая женщина, которая только надела на себя маску старости и нужды, чтобы обмануть Жюстину, быстро выхватила у неё кошелек, свалила её на землю сильным ударом в живот и исчезла в чаще. Жюстина поднялась, бросилась по следам воровки, настигла её и вместе с ней упала в яму, прикрытую ветками. Глубина была немалая, но падение оказалось мягким, и девушка почти не ушиблась. Она упала вместе с воровкой в просторное подземелье площадью более ста туазов, довольно привлекательное и хорошо обставленное.

– Кто это, Серафима? – спросил высокий толстый человек, сидевший перед горящим камином. – Кого это ты притащила в наше скромное жилище?

– Это очень глупая девчонка, – ответила воровка, – я её разжалобила, и она подала мне милостыню, тогда я стащила у неё все деньги, она побежала за мной, и вот мы обе здесь. По-моему, эта девка будет для нас полезной, и я не жалею, что встретила её. Главарь велел Жюстине подойти ближе.

– Да, эта находка действительно может нам пригодиться; она – не уродка и неплохо послужит всей компании, в конце концов всегда можно придумать, чем занять её… Жюстину тут же окружили мужчины, женщины, дети самого разного возраста и разной внешности, но выражение их лиц не оставляло никаких сомнений относительно рода занятий этого общества. Каждый пощупал её, одобрительно покачал головой, каждый высказал свое мнение, а все дальнейшее окончательно убедило Жюстину, что она попала в очень дурную компанию.

– Сударь, – обратилась она к главарю, не в силах сдержать дрожь, – не будет ли невежливым с моей стороны попросить вас объяснить, с кем я имею дело? Я слышу, что здесь уже решают за меня без моего согласия; разве законы приличия и справедливости не действуют у вас?

– Милочка моя, – сказал атаман, – сначала поешь пирога и проглоти стаканчик вина, потом выслушай нас, тогда узнаешь, куда и к кому ты попала и какое занятие тебе здесь предназначают. Наша героиня, немного успокоившись после такого вежливого предисловия, съела и выпила все, что ей предложили, и приготовилась слушать.

– Людей, к которым забросила тебя твоя звезда, – начал главарь, втянув в каждую ноздрю по щепотке табака, – называют обычно попрошайками. Да, дочь моя, мы сделали попрошайничество искусством, и благодаря нашим секретам и нашему красноречию мы так умело вызываем у людей сострадание, что можем жить за их счет в роскоши и довольстве круглый год. Как нет на свете добродетели глупее, чем жалость, так нет ничего проще, чем пробудить её в человеческом сердце. Жалобные завывания, убедительные речи, придуманные болезни, фальшивые язвы, отвратительные костюмы – вот хитрости, которые потрясают душу и дают нам возможность наслаждаться бездельем и праздностью. Нас здесь человек сто, одна треть всегда промышляет, а остальные пьют, едят, сношаются и развлекаются. Взгляни на эту груду костылей, горбов, окровавленных повязок, на эти травы, которые искажают наши лица [Молочай обыкновенный, который в изобилии растет в лесах под Парижем – именно им пользовались эти мошенники, чтобы изменять свою внешность путем втирания его сока в кожу лица. Этот сок, похожий на молоко, относится к классу ядов. (Прим. автора.)], на детей, которые умеют потрошить кошельки жалостливых женщин-матерей – вот в чем наша сила, наше богатство, вот источник наших доходов. Мы употребляем обычно одни и те же методы, хотя варьируем их в зависимости от обстоятельств: мы бываем убогими и немощными, если встречаемся с сильными людьми, но становимся дерзкими, ловкими грабителями, когда сила на нашей стороне.