Мэри Воронов - Змея

— Глядя на тебя, никогда не подумаешь… — сказал он, и вся надменность исчезла из его голоса.

— Что? Что я принимаю наркотики? Считаешь, мне это не по силам? Да я… — затрещала Сандра, притворяясь, что не заметила произошедшей в нем перемены.

— Нет, что ты любишь, когда тебя бьют.

— Ты что, заглянул в чулан? Когда только успел.

— Дверь была открыта. — Он молча посмотрел на нее. — Ну, так как?

— Что как?

— Нравится порка?

— Мне нет, а моему парню нравится. — Сандра улыбнулась в ответ на его ухмылку. — В нашей паре битьем занимаюсь я. — Она хотела, чтобы это прозвучало эффектно, но вышло как-то категорично.

— Ему бы не понравилось, если б его бил я.

— Еще как понравилось бы! Ты не знаешь Дональда.

— Дональд — ничтожество. Он использует тебя.

— Он меня не использует, а содержит… И он не ничтожество.

— Ничтожество. — Голос барыги звучал убедительно. — Можешь говорить что угодно. Мне все равно.

Он забил косяк, и они затянулись по очереди. Сандра так развеселилась, что показала ему все содержимое страшного чулана, разыграв целую комедию, он смеялся и расспрашивал ее о Дональде.

— Почему ты им так интересуешься?

— Потому что ты мне нравишься. И хотя задаешь много вопросов, ничему не удивляешься.

Узнав, что она нравится ему, Сандра начала рассказывать все подряд, даже ту чушь, которую обычно говорила только Тане, даже то, в чем не признавалась себе самой, — что занимается сексом довольно унизительным способом с человеком ей ненавистным. Это произошло постепенно, а может, Сандра просто была слепа и не замечала, что Дональд похож на мерзкого грызуна, обосновавшегося в ее постели, как в собственной норке, но ей нравилось заниматься с ним любовью. И эта двойственность не укладывалась у нее в голове.

— Либо я по-настоящему не знала его, либо он меня изменил. Он одержим тайной стороной садомазохизма, знаешь, всякие садистские ритуалы посвящения, в которых я совершенно не хочу участвовать. Его уволили из журнала, но денег стало в два раза больше, и везде разбросан кокаин, я думаю, он торгует наркотиками. Вечеринки, и те изменились. Раньше было правило: никто, кроме него, не может до меня дотрагиваться, теперь же Дональд хочет, чтобы я любезничала с сенатором, а он такой жирный. И потом, этот боров тащится от самых ужасных вещей, и у него такие полуприкрытые глаза, как у ящерицы, его взгляд все время ползает по моей коже, когда я не вижу.

— Ты разрешаешь ему трогать себя?

— Нет. Он рептилия.

Барыга смотрел на Сандру в окружении кнутов и нарядов, и она напоминала ему Даниэль в львином логове из детской сказки. Она жила в логове разврата, но он почему-то не поглотил ее.

— Я хочу прийти на вашу вечеринку, посмотреть на тебя во всем этом одеянии. Пригласишь меня?

— Приходи сегодня, Дональд устраивает вечеринки по субботам, когда его жена уезжает к матери.

— Так Дональд еще и женат? Ну что ж, это многое объясняет. — Он фыркнул и встал, собираясь уходить.

— Постой. Я тебе столько всего рассказала, но даже не знаю, как тебя зовут.

— Люк.

— Ты придешь на вечеринку? — Теперь он поймет, что понравился ей.

— Да, — улыбнулся он. — Приду.

Сандра всегда напивалась на вечеринках Дональда. А почему бы нет? Дональд, конечно, впадал в крайности. У него в столовой имелся бутафорский алтарь, а к зеркальному потолку в гостиной была приделана лебедка. Специально для сексуальной акробатики некий посвященный извращенец изготовил кошмарную мебель, в том числе похожий на укороченную спасательную вышку трон: в нижней его части мог быть заключен человек, лицо которого становилось сиденьем. Обычно Сандра сильно напивалась и не помнила событий ночи, но ей рассказывали, что трон — ее излюбленное место. Именно с трона она повелевала Дональдом и его друзьями.

Хотя, наверно, «друзья» не совсем подходящее слово. С одной стороны, Дональд общался с группой богатых политиков, приходивших на вечеринки за модным садо-мазо сексом и запрещенными наркотиками; с другой — с криминальными элементами, у которых он эти наркотики покупал. Они заявлялись поздно ночью, но не на вечеринки, и избивали Дональда, совершенно не замечая Сандру, словно она ножка стола. Политики были не настолько вежливы. На вечеринках отекшие глаза сенатора неотступно следили за ней, как два потухших прожектора.

Когда приехал Люк, Сандра уже успела напиться, отчасти из-за того, что потеряла всякую надежду увидеть его. Он появился в самый разгар ссоры, которая спугнула почти всех гостей. Дональд, поправ закон о ее неприкосновенности, хотел, чтобы Сандра стала рабыней сенатора. Она категорически отказалась, и состоялась их первая публичная ссора. Очень короткая ссора. Он ударил ее на глазах у всех.