Диана Петерфройнд - Доброе утро

— Майк Померой никакая не…

— Да, но он и не собирается идти работать в этот зверинец. Особенно если начальником у него будет кто-то… ну, вроде тебя.

— Ну, спасибо.

— Не пойми неправильно, — продолжала Колин, рассматривая, не нанесло ли папье-маше ущерба ее драгоценному маникюру — Ты молодец, что его позвала. Это смелый поступок с твоей стороны. Лично я приняла бы его с распростертыми объятиями, но…

Тут она осеклась и уставилась куда-то мне за спину. И я заметила, что в студии воцарилась подозрительная тишина. Неужели включилась камера, и весь мир стал свидетелем нашей перепалки? Ну, если не весь мир, то те несколько человек, которые сейчас смотрели программу.

Я обернулась и увидела Майка Помероя. В студии «Доброго утра» он смотрелся так же неуместно, как дикий хищник посреди Парк-авеню.

И похоже, он здорово перепугал моих сотрудников. Я медленно направилась ему навстречу.

— У меня восемь «Пибоди», Пулитцер, шестнадцать «Эмми», — начал он без предисловий, — у меня прострелена рука после командировки в Боснию, я вытащил Колина Пауэлла из горящего джипа и отирал лоб матери Терезе во время эпидемии холеры, я завтракал с Диком Чейни…

— Вы пришли сюда из-за денег, — сказала я.

— Верно.

Я протянула руку, и Майк неохотно ее пожал.

— Итак, — начала я, видя, что ассистент режиссера уже начал обратный отсчет до включения камеры, — надеюсь, у вас есть запись этой сцены с матерью Терезой? Это было бы отличной рекламой.

Колин глазела на нас, раскрыв рот.

— Черт!

Загорелся красный огонёк камеры. Мы в прямом эфире. Она быстро вошла в свой сценический образ, фальшиво улыбнулась и обратилась к тем четырем калекам, что составляли нашу аудиторию:

— С вами снова «Доброе утро».

С вами снова «Доброе утро». Не переключайтесь, а то пропустите много интересного.

— Я взял на себя смелость подготовить кое-какие поправки к моему договору. — С этими словами Майк вручил мне несколько листов бумаги.

— По… поправки? — едва смогла выговорить я.

Колин вела эфир. Не отрывая глаз от телесуфлера, она пыталась подслушать, о чем мы с Майком говорим.

— Естественно! — сказал Майк. — Ты ведь притащила меня сюда, сославшись на условия договора. Вот я и подумал, что надо отплатить тебе той же монетой.

— Понятно. — Я пролистала бумаги. Десять страниц. Десять! Ленни меня убьет.

— Прошу обратить внимание: на странице шесть написано, что я потребляю в пищу манго фирмы «Шампань манго», а ни в коем случае не «Хейден» — у них оно слишком волокнистое. — Майк явно наслаждался производимым эффектом.

— Манго, — безучастно повторила я. А еще ему подавай кожаную мебель — так написано на странице три. А еще… отдельную статью расходов на галстуки!

— И как мне попасть к себе в гримерную? — спросил Майк Померой.

Гримерная, понятно, тоже должна соответствовать.

— Оставайтесь с нами, — Колин так торопилась, что начала тараторить, — и мы расскажем вам, как выиграть битву в войне с лишними килограммами.

Интересно, дойдет ли в этой битве дело до экзотических фруктов?

Следующие несколько часов Ленни, все помощники и стажеры программы бегали взад-вперед, пытаясь навести хоть какой-то порядок в гримерной Пола. Для начала выкинули кушетку, потом принялись переоборудовать ее в соответствии с дурацкими поправками Майка. Вечером наверняка все до единого будут за кружкой пива жаловаться близким на судьбу.

А мне плевать. Даже если бы у меня был близкий человек, он бы в тот вечер впервые за все время, что я работаю в «Добром утре», не услышал от меня ни слова жалоб. Я уговорила самого Майка Помероя! Он будет вести мою передачу.

Мою. Передачу.

— Это моя программа, — заявила Колин, как только закончился эфир. — Что там у него за требования? Раньше мы с моими соведущими делили темы поровну. Он готовить будет? А про моду рассказывать? А светские сплетни? — Она протянула ко мне руки. — А папье-маше?

— Ну-у… — неопределенно начала я.

Мы с Колин шли к ней гримерную. Я старалась сдержать ее пыл. Хотя бы до тех пор, пока мы не окажемся за закрытыми дверьми.

— А он будет терпеть, когда трехлетних восьмерняшек стошнит во время репортажа прямо на него, как было в прошлом году со мной?! — вопила она.

Я втолкнула ее в гримерку.

— За что я тебя больше всего уважаю, Колин, так это за умение работать в команде!

Она плюхнулась на стул перед трюмо.

— Мне что-то совсем не нравится ход нашего разговора.