Диана Петерфройнд: Доброе утро

Прошло шесть минут. Может, действительно стоило выпить бокал вина, как предлагал Бен? На часах уже полпятого, ресторан открылся, и мы вполне официально можем сделать заказ. Если, конечно, официантка соизволит доесть обед и притащить сюда свою задницу.

За эти шесть минут мой верный смартфон, который я сунула в карман пиджака, успел позвонить раза четыре. Я изо всех сил старалась не реагировать. Силы мне еще понадобятся, чтобы создать изысканную и непринужденную атмосферу, которую едва открывшийся ресторан обрести еще не успел.

Бен Смит удалился. Мне сразу стало легче — больше не надо было вспоминать стародавние времена, Хотя с ним, пожалуй, беседовать легче, чем с моим теперешним визави.

— Спасибо, что приехал. — Я не знала, куда деть руки, и едва удерживалась, чтобы не начать переставлять на столе приборы. — Понимаю, это не так просто…

— Ладно, не переживай, — успокоил он меня. — Хотя… мне еще никогда не доводилось ужинать с девушкой так рано. А публика тут любопытная.

Да уж, любопытная. В одном углу за столиком сидела пожилая чета. Они разглядывали меню сквозь толстые стекла очков. В другом доедали обед двое официантов и уборщик.

— Издержки профессии, — выдавила я улыбку. — Понимаешь, я работаю на утреннем телешоу «Доброе утро»…

— Это по девятому каналу, да? — уточнил он.

Я узнала, что его зовут Джон. При этом он настаивал, чтобы его имя писали без буквы «h» — немного странно. Свидание нам устроила моя соседка снизу. Они с Джоном вместе работают. Он приехал в город недавно. Обычная история.

— Да-да. А эфир у нас начинается столь рано, что я ложусь спать вместе со школьниками.

И далась ему эта буква «h», все равно ведь не читается. Вот у меня имя вроде простое, но его как только не пишут… Иногда переврут — сама себя не узнаешь. Нет, конечно, я ничего не имею против Джона без буквы «h», но все-таки…

Телефон опять зазвонил. Хотите верьте, хотите нет, но у меня на звонки развилось чутье: сейчас это был вопрос жизни и смерти.

— Прости, тут что-то срочное, — я вытащила смартфон и открыла сообщение. — Мы сейчас работаем над сюжетом о расплодившихся в районе Хо-Хо-Куса комарах. Это город около… — Я прочла сообщение от Анны и поморщилась. Я ей что, Википедия, что ли? Взглянула на Джона. — А комары у нас кусаются или жалят?

— Кто их разберет, По мне, так комары в Хо-Хо-Кусе владеют приемами боевых искусств.

Остроумно. Итак, он остроумен. И терпелив. Я быстренько написала, что кусаются, и положила телефон на стол экраном вниз. Ладно, проехали.

— Итак, — Джон озорно сверкнул глазами, — ты остановилась на том, во сколько ложишься спать.

Туше.

— Ну, — как ни в чем не бывало продолжила я, — раньше эфир начинался в пять утра, но недавно нас перекупили, и новое руководство решило, что мы должны выходить вместо информационной рекламы, тогда канал получит больше прибыли. И теперь мы начинаем в четыре утра.

— Вот это облом!

Телефон опять заурчал и пополз по столу. Ну просто как таракан на батарейках. Я его схватила.

Джон, изогнув бровь, глянул на меня поверх меню. Ну что я могу поделать?

— Я… я его сейчас выключу.

Посмотрю, кто звонит, и выключу. Черт, опять Анна.

— Прости, пожалуйста, — извинилась я, прикладывая телефон к уху. — Буквально две секунды. Да, привет!

— Бекки, — раздался голос Анны. — Прости, что не вовремя, но ты последнее письмо видела?

— Он подтвердил встречу на завтра, — ответила я. — Список вопросов я тебе отправила.

Джон листал меню. Десерты? Но мы ведь еще ничего не заказали.

— Скажи, а у нас есть… — не унималась Анна.

— Я уже нарыла видеоматериал по аналогичному случаю в Вихокене два года назад. Ладно-все-извини-пока. Не забудь спрей от комаров!

Я нажала отбой и виновато улыбнулась Джону.

— Знаю, это очень раздражает. Ты, наверное, уже готов попросить счет и уйти?

— Да нет…

— Понимаешь, я работаю практически круглосуточно, Канал у нас, конечно, маленький. Ну, в смысле, ничего суперважного, до Эн-би-си далеко.

— Правда?

— Ну да, ты, наверное, подумал… но это не так. Мы всего лишь… ладно, прости, мне очень неловко. Я больше не притронусь к телефону.

Он, похоже, не поверил. Черт!

— А здесь мило, правда? — Я попыталась завести светскую беседу. — Чем-то напоминает «У Мэтью» в Волдвике. Мы с родителями часто туда ходили, когда я была маленькой.

— Не слышал о таком.

— Я заказывала себе бельгийские вафли, — продолжала я, не в силах остановиться. Я не только не замечала, что со мной заигрывают, но еще и не понимала, когда надо мной добродушно подшучивают. Неудивительно, что я предпочитала оставаться за кадром. — Когда мне было девять, папа умер, а мама пять лет назад переехала во Флориду — ей врачи порекомендовали. У нее варикоз. А во Флориде даже кровь течет по-другому…