Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

- Правда. Но потом, когда вы, разгоревшись от ласки и желания, увидите мое бессилие перед завершающим, вполне животным актом, вы молоды, вам это необходимо, вы испытаете одну досаду и с презрением отвернетесь от меня.

- Нет, не отвернусь. Это же как если бы вы были больны.

- Да, видимо, я болен, я у предела жизни, хотя практически здоров, и, верно, еще немало проживу.

- Вот видите! Нет у вас никаких причин отказывать мне если не в любви, то в ласке и нежности.

- Вы правы, но, боюсь, вы меня всего лишь разыгрываете. Да вместе со всей вашей молодой компанией. А это уже для меня не смешно.

- Мы все здесь уже далеко не молоды. Практически и мы уже у пределов жизни и счастья. Моя нежданная влюбленность в вас - это уже громадное для меня счастье, какого я не знала, играя в каком-то трансе в любовь и замужество, как однажды очнулась, какая это малость и скука.

- Так, вы меня не разыгрываете? Честно? Честное пионерское? - он глянул на нее своими голубыми глазами, проникающими в самое сердце.

Она кивнула, еще раз кивнула и, протягивая к нему обе руки, заплакала от волнения. Он поцеловал ей руки и ушел, поскольку послышались голоса. Наталья смахнула слезы, приосанилась, лицо ее, необыкновенно похорошевшее, зарумянилось, глаза сияли.

Марина сразу заметила перемену в Наталье. Под вечер, собираясь уйти домой, Владимир Иванович улучил момент и распрощался с Натальей как-то странно:

- Ну вот, объяснились. Теперь мне пора вернуться восвояси. Или броситься в море. Да ведь найдут тело... А это безобразие.

- Надеюсь, вы шутите, - на ее глазах снова показались слезы.

И тогда он принял решение.

- Вы не собираетесь домой? Я провожу вас до электрички.

Она поняла его.

- Да, мне пора. Мне надо сегодня вернуться, - и, прощаясь с теми, кто попадался им на пути в доме и во дворе, они ушли.

В коттедже зашел разговор о профессоре.

- Так, это он рассказывал о себе?

- Не думаю. Со слов отца я знаю, - сказала Марина, - веселый балагур-хохол учился с увлечением, не то, что его товарищи, включая и моего отца, к экзаменам старательно готовил шпаргалки, хотя ими обычно не пользовался, а отдавал товарищам, получив запросто и неизменно «отлично». И самое удивительное, в отличие от товарищей, все химики, постоянно читал и даже перечитывал классику, которую еще недавно изучал в школе.

И вдруг однажды, встретившись на площадке лестницы с одной девушкой, ничем особо непримечательной, он перебросился с нею какими-то словами, да они были едва знакомы, она была из младших курсов, а он уже аспирант, - как глянули друг на друга, у него точно закружилась голова, и у нее тоже, как призналась чуть позже, - это и называется, наверное, любовь с первого взгляда.

Они вскоре поженились, им выделили комнату, и еще долго они жили в студенческом монастыре на Васильевском острове, пока не получили квартиру, не знаю, сразу ли в университетском городке здесь в Петергофе, куда перевели и химический факультет. И жили счастливо - до смерти его жены, лет десять тому назад.

Вадим, на глазах у которого Олег и Лариса разыгрывали шутливый роман много лет, наконец, решил разобраться, что же это было между ними. На эту тему он заговорил с Мариной, когда они уединились в спальне; она лежала на постели поперек, совершенно готовая принять его, колени согнуты и разведены, а он, целуя ее в груди, в живот и все ниже, опустился на четверенки...

- Ничего не было, - утверждала Марина. - А то бы я знала... У Ларисы все ее страсти на устах...

- Как в ее телодвижениях, позах и жестах? Она как танцовщица в жизни. Айседора Дункан босиком...

- А Лариса - нагишом. Скорей же, не медли. Все же любимся средь бела дня, и в доме гости.

Но он все еще был не совсем готов и тогда он помог себе рукой, и все пошло, как надо, и они задвигались по полю постели, рискуя выпасть наземь. В эти дни они так часто трахались, возбуждаясь от бесед о любви, что сессии теперь становились все продолжительнее, что больше нравилось Марине, тем более что она пришла к выводу, что принадлежит к тем женщинам, у которых оргазм происходит не один раз, в итоге, а чаще, но понемножку, и для нее была важна продолжительность акта - для полноты оргазма.

В первые годы они мало что знали о сексе, увлекаясь нетерпением любви и страсти, что тоже было упоительно хорошо, тем более что Вадим, еще полный свежих сил от юности, норовил тут же все начать сначала, однажды дело дошло до шести заходов, но это был рекорд, к которому они как-то больше не стремились, все-таки не любовники, что всегда ненадолго, а муж и жена, которым лучше соблюдать меру, хотя бы чтобы не надоесть, когда впереди вся жизнь.