Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

Звонил дядя Володя, который жил в университетском городке и где-то здесь неподалеку имел огород. Он возвращался из леса и решил заглянуть к ним. Марина, конечно, пригласила его, как всегда, радостно, хотя и смутилась слегка про себя. Как вести беседы о любви при дяде?

В это время она среди подруг находилась на лужайке неподалеку от ворот. Там показался черноволосый с сильной проседью и с такой же черной бородкой - не скажешь - старик, а высокий мужчина, стройный, с легким шагом, широкоплечий, как атлет.

- Это наш сосед. Я знаю его с детства и зову дядя. Хороший приятель моего отца. Это он нашел это место с полузаброшенным домом. Папа купил его, построили здесь дачу, а дом, настоящий дом, по тем временам нельзя было строить.

- С приходом новых времен вы возвели коттедж!

Владимир Иванович, помахав издали Марине, прошел к калитке в сторону лугов и моря. Очевидно, он не хотел вступать в контакт с ее гостями.

- Старик, а походка - какая легкость и сила, будто в бег сейчас пустится, - проговорила Наталья, вообще жадная до мужчин, но больше платонически

- Он был атлет еще со школы, и бегун, и пловец, и тяжелоатлет, а школу кончил с золотой медалью. Он приехал с Украины, учился на химическом факультета Университета, сразу аспирантура, ушел весь в науку, ну и преподаванием занимался, профессор, и вдруг, когда начался развал, остался ни с чем. То есть еще читает лекции. Его жена все болела, относительно недавно умерла. Дети выросли. Остался один бобылем, говорит, не теряя шутливой веселости хохла. Его фамилия Сергеенко. Надо накормить его чем-нибудь повкуснее, - и Марина, а взялись ей помочь подруги, ушла с ними в дом.

Показался Алексей.

- Я пойду на берег, - сказал он.

Марина с благодарностью кивнула ему, кстати, займет дядю.

Когда Алексей спустился вниз по довольно крутому склону к лугу, где погулять всегда приятно, словно это уголок детства, мужчина с явными приметами некогда прекрасного атлетического сложения выходил из пруда со свежей дождевой водой. Заметив удивление молодого человека, он весело рассмеялся. Мельком они и раньше виделись.

Алексей попробовал воду рукой: холодна, как в колодце. Владимир Иванович сделал пробежку туда и сюда и оделся.

- Владимир Иванович, я думаю, мы с вами знакомы, - сказал Алексей.

- Да, в гостях у Олениных я вас встречал. Не купались? Чем вы тут занимаетесь? И в лес не ходите, и огорода нет.

- Разговорами, - рассмеялся Алексей. - И не совсем пустыми, на этот раз.

- Надо же. Впрочем, серьезных разговоров я с некоторых пор не люблю. Бесполезно. Заговорили, задурили страну до распада! Как девку, которую затем бросили на панель. Или выпустили на подиум? - в сердцах бросив, вдруг рассмеялся Сергеенко.

- Да, - согласился Алексей. - Это как чума. И вот мы собрались за городом, как дамы и молодые люди у Боккаччо в «Декамероне» и ведем беседы о любви.

Владимир Иванович не рассмеялся, по своему обыкновению, а заинтересованно взглянул на молодого человека, вспыхивая жемчужной голубизной глаз.

- А Вадим, небось, все записывает, - снова рассмеялся он. - Что это он замыслил?

- Тема наших бесед та же, какая обычно всплывает на встречах одноклассников и однокурсников, потаенные любовные истории, словом, секс в СССР.

Владимир Иванович превесело и лукаво рассмеялся.

- Секс, которого не было, или который все-таки был?!

- Еще какой! Мука и радость нашей жизни.

- Отлично, молодой человек.

- Алексей Князев, - представился он.

- Имя-отечество мои как старика вы знаете. Сергеенко, - протягивая руку, он рассмеялся.

- В таком случае, вы, может быть, присоединитесь к нам? Нас было пять однокурсников и семь одноклассниц Марины. Почти все уехали, нас мало осталось.

- А Вадим?

- Он собирался к вечеру вернуться.

- Хорошо. Он будет грызть себе ногти, если пропустит мои истории.

- Чудесно!

После ужина, к которому приехал Вадим, а затем еще кто-то, Владимир Иванович, который чрезвычайно понравился молодым женщинам, они не хотели верить, что ему за шестьдесят, в гостиной повел речь на тему, по нынешним временам весьма банальную, что творится в студенческих общежитиях, особенно в праздники. А во времена его юности?

Владимир Иванович сходил домой и, переодевшись, оказался в вещах, в каких и молодежь не прочь щеголять, простых и вместе с тем исполненных благородства по расцветке и фасону. Он заговорил с привычкой лектора вести беседу:

- А во времена моей юности студенческое общежитие по своим порядкам напоминало уж точно монастырь, правда, предназначенный для совместного проживания монахов и монахинь, еще молодых и юных. Как так получилось, я не знаю. Возможно, сработали идеи равенства полов, свободы, да и проживание было практически бесплатно, как в Эдеме. Достаточно было завести охранителей в виде сонма ангелов, то бишь коменданта, вахтеров, хозяек белья и уборщиц исключительно из воинственных бабок и молодых женщин, включая коменданта, а в помощь им как идейных блюстителей порядка и нравственности Студенческий Совет общежития под эгидой Комитета Комсомола факультета. Посторонних в общежитие не пускали, в любой момент мог замаячить фигура милиционера; гостей пускали по удостоверениям личности лишь до определенного часа. После одиннадцати все запиралось, никакой музыки, никакого хождения. Лишь некий едва различимый шум присутствия множества молодых и юных сердец, что нарастает в праздники до взрыва и вспышек, как фейерверк.