Петр Киле - Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

- Это все? – спросила Мария деловито.

- Да.

- Вероятно, однажды Кирилл приехал в Москву...

- Да. Они не переписывались. По старому адресу он ее не нашел и решил, что так лучше. Он стоял на берегу Москвы-реки, у моста, я забыл, как он называется, когда рядом с ним остановилась молодая женщина: он почувствовал, что это Женя прежде, чем взглянул на нее. Инстинктивно, как во сне, он обернулся и обнял ее.

- Как! Вы все еще любите меня и решительнее, чем раньше? - рассмеялась Женя с восхищением.

Несомненно здесь случай сыграл свою роль: он спутал корпуса дома, а когда он уходил - медленно, все оглядываясь, ведь здесь жила Женя Сережникова - через дворик, в окно Женя заметила нечто знакомое и узнала Кирилла... Она только что пришла с работы и тут же выбежала на улицу, последовав за ним безошибочно - к Москве-реке...

- Уже горячо, - сказала Мария взволнованно.

- Больше я ничего не знаю, кроме моих пробуждений, то есть моментов, как я помню себя лет трех, с воспоминаниями о матери уже после ее посещения и ухода.

- Но и так все ясно, - Мария потянулась к нему и поцеловала его в губы. - Вы мне не откажете?

- В чем?

- В любви, - смутилась от нахлынувшего волнения молодая женщина.

- В сексе, хотите сказать?

- Ну да, - и вовсе раскраснелась Мария. - Но это любовь и прежде всего ваша любовь к молодой женщине, к вашей матери, она-то и запала в мою душу, и меня потянуло поцеловать вас, приласкать...

В это время пронесся зумер звонка в дверь. Подъехала подруга, чему Мария даже обрадовалась: ведь репетитор мог отказать в ее желании, и тогда придется с ним расстаться.

- Я пойду, - сказал Сережников полушепотом и поцеловал молодую женщину с явным намерением показать ей, что он оценил ее порыв.

Открыв дверь, Мария выпустила молодого человека и впустила подругу, весьма дородную особу, которая так и впилась маленькими глазками в репетитора.

- Чем это вы тут занимались? Я не видела тебя никогда такой смущенной и счастливой.

- Он давал мне уроки любви.

- А я-то думаю, это ты давала ему уроки любви.

- Ты думаешь о сексе. Он говорил о любви...

- Он говорил о любви, а ты развесила уши?

- Развесила. Я всегда знала, что любовь - это нечто, а секс - просто так, игра, которую затеваешь с интересом, даже с волнением, а заканчиваешь с досадой. То есть расстаешься с партнером. Что ни говори, в сексе всегда есть обман или самообман; с этим и остаешься после веселой игры.

- А что такое любовь?

- Тело жаждет секса, а душа - любви...

- А если у меня тело и душа - не разлей вода?

- Тело свое ты чувствуешь всегда, а душа неуловима; она есть и ее нет, как жизнь и смерть... Это он так говорит.

- Репетитор?

Между тем Максим вступился за Мартына и решительно воспротивился идее Ксении нанять водителем-охранником репетитора, что весьма удобно для всех, прежде всего для гимназистки.

- Это мысль Ксении, - повторила по телефону Мария. - Я еще не говорила с Сережниковым по этому поводу...

- И не заговаривай, иначе я сам его отважу, - раскричался Максим, вставляя вереницу мата между слов.

- Послушай! Я знаю, он не согласится, не беспокойся зря. Мне достаточно сменить коды и замки и прежде всего от вас обоих.

- ...

Мария и Ксения, каждая по-своему, почувствовали упоительную свободу - от постоянного присутствия охранника и Максима с его появлениями, как к себе домой, - и Сережников невольно больше времени проводил с ними...

Под утро он очнулся на земле от холода и жгучей боли в теле, с догадкой жуткой, что с ним приключилось. Из-за кустов он вышел на дорогу у самого Обводного канала, с тем стало ясно, где он и побрел вдоль насыпи к Московскому вокзалу.

Кто-то вошел в квартиру, думали, Мартын, совсем некстати, без звонка, Мария: «Да знать его я больше не хочу!» - вскричала.

Сережников решил сам показаться: охранник не охранник, взять ключи, - но, сбитый с ног, едва поднялся, снова он отлетел, ударился о дверь железную и рухнул мертвецом, но слышал голоса, как хор и плач на сцене бытия.

Мартын ли посчитался с ним, а может, с Максимом, боже, что за чертовщина! «Какое дело мне до них, до жизни «честных контрабандистов»! – рассудил Евгений.

Ни сумки с ноутбуком, ни ключей, ни телефона, - он решил уехать на дачу, где не ожидал застать отца, который там и был и кстати.

«Да, Женя, на тебе повсюду кровь!» - встревоженный отец глядел печально.

«Я думал, кровь моя? О боже! Боже! Я слышал крики женские и плач, но словно бы беззвучные, как снится, когда от ужаса проснуться тщится…»