Алексей Смирнов - Записки из клизменной

– Снова! Теперь жопу разрезала!

Любопытство достигает солнечного градуса. Дело было так. Женщине действительно отремонтировали влагалище, и она попросила у медсестры зеркальце, чтобы посмотреть, как там у нее и что.

Какая на это бывает реакция? Естественная. Нет!

Нечего там смотреть.

И зеркальца не дали.

Тогда клиентка, вернувшись в палату, сняла со стены огромное круглое зеркало. Положила его на две табуретки и взгромоздилась толстой жопой.

Ну и…

Мне прочитали отрывки из официального документа, вывешенного в больнице, где я когда-то работал.

Некоторые моменты запомнились. Вообще, марксизм-ленинизм не стоит на месте, ибо все, что развивается, это он и есть.

Первым делом выяснилось существование ВОЗМЕЗДНЫХ услуг.

Так отныне называются услуги платные.

Возмездная будет услуга или безвозмездная зависит от того, ПРОСТАЯ она или СОСТАВНАЯ.

Ну и дальше, как полагается в юридических документах на тему гарантий: администрация, дескать, не отвечает за войну, землетрясение, белую горячку и прочие стихийные вещи.

Наша администрация не несет ответственности в случае НЕОДОЛИМОЙ СИЛЫ.

В далекие детские годы сей говноящик вполне дружелюбно показывал мне мультипликационный фильм «Варежка», донельзя слезодробительный.

И эти рыдательные напоры сменялись печалью.

Конечно, сейчас ориентиры переиначились, и все-таки телезрители упорно продолжают ждать чудес, и не с варежкой, и даже не на кукурузном поле с вертушкой усатого людоеда, а вообще.

Вот пришли к моему отчиму в неврологическое отделение телевизионщики из компании ЛОТ: это Ленинградское Областное Телевидение, ловится только у нас. Ну, там про область и достижения, а в частности про больницу, где отчим вот уже сорок лет служит районным невропатологом. Зверь.

Рапортовать о его мочекислом заведении с безмолвными утками и крякающими старушками. Все лежат, все постигают заключительные страницы неврологии.

И вот одна старенькая санитарка, боготворившая телевизор за то, что многократно возвратился «Мухтар-2», была прямо-таки сама не своя – до того ей хотелось запечатлеться среди остальных.

Она так разволновалась, что обделалась.

И просидела в сортире весь фильм, пока снимали ее пунцовых товарок, сестер-хозяек из узельной, да еще всякую второстепенную сволочь вроде занятых докторов, начмедов, поварих и главврачей.

Не все говно, что светится голубым экраном. Иным оно – несказанное утешение и радость всей жизни, но синяя птица мазнула глянцевым крылом, так как бумага закончилась.

Так она и не попала в кадр и даже в титры. Даже в название.

Маленькая, казалось бы потеря, а вся передача – наверняка насмарку.

Опять будет ложь о человеческом факторе, с которого на самом деле никак не начать медицинские реформы, благо он обделался и заперся на задвижку.

Представьте, такое событие. У генерала болит зуб. Но в госпитале все должно быть устроено по высшему разряду. Никакого кресла, никакого «сплюньте». Плюющийся генерал? Да это мятеж, Черный Полковник!

Поэтому развернули большую операционную.

Все сверкает, все надраено; врачи и сестры стоят, улыбчивые донельзя. Установлен автоматизированный операционный стол с гуляющим изголовьем, приставлена лесенка. Мониторы, аппарат ИВЛ, инопланетные лекарства. Все с песнями моют руки, ждут генерала.

И генерал является – здоровый, розовощекий, полный как заповедный кабан. Он при регалиях, он в форме, он радостно пожимает руки.

Приготовлен общий наркоз, но он не желателен. Возможны отдаленные осложнения, плохое настроение.

Генерал укладывается на ложе; он шутит, ему проворно осматривают подсохший рот. Ему не больно и не страшно, он мужественный человек.

Его ждут дела, совещания и многочисленные пинки на летучках. Дикий зверь уже затравлен в лесу под водочку.

Ему делают обезболивающий укол.

Спустя полчаса операционная сестра обеспокоенно замечает:

– А ваш генерал почему-то не дышит.

Генерал умер.

Анафилактический шок. Лидокаин.

Короче говоря – роды.

Обстановка не из лучших.

Воды отошли, поперечное положение – пора кесарить.

Приблизились к счастливой маме, вдохнули носом, пищеводом и ниже.

– Откуда? Пять часов вечера! Как от рюмочной, где рюмки величиной с царские кубки!

– Так это… в десять утра…