Валентин Черных - Воспитание жестокости у женщин и собак. Сборник

— Ну, когда мы будем вставать на колени? — спросил Илья Муромец, увидев меня.

— Здесь неудобно перед вашими товарищами. Уважать перестанут. Приходите в лесопарк в три часа на то же самое место.

Мальчишки хохотнули и согласились. Я выбрал послеобеденное время. В три часа парк пустел: пенсионеры и матери с детьми уходили домой обедать.

Я увидел их издалека, они сидели на поваленном дереве. И они увидели меня. Я им помахал и пошел в сторону разрушенного дома, обнесенного прогнившим от времени и дождей забором. Они вошли за мною во двор дома, и я достал свой «РР». Они не испугались и даже не удивились. И тогда я выстрелил в забор. Картечь в прогнивших досках выбила полуметровую дыру, я стрелял метров с пяти.

— На колени! — сказал я и повернул барабан.

Они стояли на коленях, и даже летний загар не мог скрыть бледности на их лицах.

— Достань деньги, — приказал я самому младшему. — И часы. На первый раз мы будем квиты.

Мальчишка вынул из кошелька Ильи Муромца деньги, снял с его руки часы и протянул мне.

— А теперь лежать лицом вниз, — приказал я. Они легли. — И лежать сорок минут; встанете раньше, я могу подстрелить вас из-за любого куста, — припугнул я их и пошел.

Отойдя от дома, я посмотрел на часы: цифры на циферблате я без очков не различал, я привык к часам со стрелками. На ходу я пересчитал деньги и понял, что совершил ошибку. Я взял у них восемьсот сорок тысяч, мою пенсию за год. Такие большие деньги — это, вероятно, поборы с торговцев, которые они не успели отдать Главному, с такими деньгами так легко не расстаются, их у меня обязательно отберут. И я пошел назад, чтобы отдать мальчишкам деньги, но их уже не было. Значит, и Главный, и парни уже знают, что я вооружен и отобрал их деньги. Они подкараулят меня возле дома, скрутят они меня легко, отберут «РР», вызовут милицию, и я получу своих пять лет тюрьмы за незаконное хранение и ношение оружия.

Я не пошел домой. На метро добрался до центра. В вагоне пришлось стоять, потому что ствол моего «РР» упирался в сиденье. Я, конечно, немного нервничал: в метро часто устраивали облавы, искали наркотики и оружие.

С почтамта на Тверской я отправил деньги в дом престарелых в Матвеевском, где доживали два моих еще фронтовых дружка. Один, овдовев, сам попросился, другого отправили дети после инсульта. Потом я пообедал в столовой самообслуживания, где не надо было садиться за стол, потом сходил в кино — торчащий из-под куртки ствол я прикрыл газетой.

Возвращался домой после полуночи. Войдя в подъезд, я не поехал на лифте, а сняв ботинки и держа наготове «РР», осматривая каждую последующую площадку, тихо поднялся до своей квартиры. Если и была засада, ее уже сняли: куда этот старик денется, разберемся и завтра.

Утром я принял душ, надел чистое белье и вышел на разведку. Я недоучел их возможностей и даже мастерства. Я не заметил за собою наблюдения, меня просто втащили в разрыв между двумя киосками. Двое мощных парней, закрыв мне рот ладонью, обыскивали меня, искали оружие и деньги. Я извернулся, укусил одного за палец и, когда он отдернул руку, закричал противно, старчески, по-козлиному:

— Грабят, помогите!

Возле нас стали скапливаться прохожие. Молодая женщина потребовала:

— Отпустите старика!

— Он взял наши деньги, — заявил один из парней.

— У вас возьмешь!

Я вырвался и крикнул:

— Будьте свидетелями. Я сейчас вызову милицию!

Отбежав несколько шагов, я оглянулся. Ни парней, ни свидетелей возле киосков не было. Теперь счет пошел на минуты. Я добежал до подъезда, поднялся в квартиру, достал «РР» и выглянул в окно. Во дворе на лавочке сидел парень, который зажимал мне рот, и трое моих мальчишек. Они ждали, когда я выйду, и я вышел.

В глубине нашего микрорайона была маленькая рощица, посаженная тридцать пять лет назад, когда район застраивался. В ней всегда пили местные алкоголики, поэтому пенсионеры и женщины с детьми сюда не ходили. Я дошел до рощи, когда услышал:

— Ты, старый козел, стой!

Мне это место тоже подходило. Я зашел за кусты, остановился и достал «РР».

— Брось свою пукалку, — усмехнулся парень и достал пистолет. Это был ТТ — Тульский Токарев, надежный офицерский пистолет военных лет.

Если он решил стрелять, то передернет затвор. Парень передернул затвор, и я выстрелил тут же, целя ему в ноги. Он будто поскользнулся, упал вперед и выронил пистолет. Держа его под прицелом, я забрал пистолет, положил в карман куртки и снова отступил за кусты. Я видел, как бросились мальчишки в ближайший подъезд дома. Теперь они смотрели в окно с площадки второго этажа. Смотрите и запоминайте: против силы всегда может найтись другая сила. И тут я едва не допустил ошибку. Второй парень выскочил из кустарника метрах в десяти от меня. Я успел обернуться, присесть и нажать на спусковой крючок. Он завалился в кустах, как валится подстреленный лось, ломая сучья и ветки.