Александр Беатов - Время дня - ночь

"Третью, что ли?" — пробежала мысль в ответ на то, как он увидел, что очереди за пивом почти что не было.

Выпив третью и четвёртую, он неспешно вышел, наконец, из пивной и, пережёвывая во рту вкус выпитого, направился к дому.

Ему нравилась лёгкость, созданная тяжестью выпитого количества; ему вообще нравилась некая точка, медленно проплывавшая по линии баланса приятного настроения; его медленные шаги проплывали во внутренней нерасплёсканной тишине; и было философское настроение — и он воочию осознавал свою экзистенциальную свободу.

Да! Ему не нравились громкие слова… Но понятия, стоявшие за ними, не отпугивали. Он научился выплёвывать косточки из гнилого фрукта… И если он опаздывал, то не суетился, что делали окружавшие "пешеходы", не опаздывавшие на самом деле никуда вовсе…

Володя остановился у газетного стенда, плохо освещённого фонарём, прочитал часть политических новостей, тут же их забыв.

Вечер кончился.

В метро было мало народу. Он ехал и строил планы на ближайшее. Они сами возникали в мозгу, и было приятно о их наличии и осуществлении в скором. Правда, они не хотели переплетаться и зависеть друг от друга. Но пустячные детали обдумаются и решатся потом, по ходу дела, сами собою… Главное же было радостно от замыслов и приятно — приятно так, как в сновидении…

Наступила его остановка, и на время он остановил себя в мыслях — нужно было сделать переход на другую станцию — а потом можно будет ещё думать несколько остановок.

Но потом уже не думалось: забыл, о чём думал до этого, и, пытаясь вспомнить и что-то объяснить себе, он устал и, когда вышел уже на улицу, то даже немного отрезвел.

Он прошёл по ночной улице. Было тихо. Он думал, что будет завтра, и что завтра будет, может быть, интереснее, чем сегодня…

Проехало свободное такси. Промчался пустой троллейбус. Снова сделалось тихо и скучно. В окнах светилось мало. Пугая, чернели подъезды. Не было неба, не было весеннего асфальта мостовой.

Он, погружённый в своё, скрылся в своём подъезде.

"Ступеньки"…

"Ключ"…

"Замок"…

"Коридор"…

"Тихо"…

"Надо включить свет, а то ничего не видно!"…

"Где выключатель?"…

"Дверь — закрыть на замок, сразу, пока не забыл!"

"Не разбуди мать…"

"Воняет — опять сходила под себя!"

"Раздевайся! Завтра разберёшься! Спать!"

После пьянки с дворником и милиционером дядя Коля долгое время никак не мог в себя придти. До сих пор с ним не было случая, чтобы он напивался до беспамятства, хотя случалось принимать и большее количество спиртного.

"Никуда уже здоровье не годится," — повторял он себе одну и ту же мысль весь следующий день, не в состоянии даже найти силы, чтобы отправиться в пивную.

С каким-то нездоровым страхом вспоминались фрагменты вчерашних приключений. Особенно мучило плохо запомнившиеся приключения в метро. Перед мысленным взором то и дело возникало бородатое лицо дворника и — окровавленное — одноглазого незнакомца, ещё какой-то труп на мостовой и — милиция!

"И как это я выбрался сухим из воды опосля всего?" — недоумевал Николай.

В середине дня кое-как почистив мокрой тряпкой пальто, он отправился всё же в пивную. На подходе к ней его ноги и сердце как будто сами собой заработали чаще, отчего в голове усилилась боль. На его счастье заведение оказалось открытым.

"Да! Пора бросать!" — подумал он, пригубливая пиво. — "Опохмелюся — и будя!"

Весь следующий день Николай не выходил из дому, смотрел телевизор, спал, а под вечер даже немного почитал какую-то книгу. На удивление своей жене и всю следующую неделю он приходил домой трезвым и с усердием предавался чтению и просмотру всех телевизионных программ, так что она стала подумывать, не приобрести ли им цветной телевизор.

К концу недели она испекла пирог с капустой, чего не делала уже в течение лет двадцати. Пили чай, и на глазах у старухи время от времени навертывались слёзы.

— Как же, Коля, жалко! — говорила она, — Володенька-то не дожил! Сейчас бы с нами тута сидел…"

И оба старика посмотрели на стену, где висела выцветшая фотография молодого человека, в военной форме.

В следующую субботу Николай сидел, как всегда дома, у телевизора, часто подходил к окну, смотрел на дождь и вдыхал долетавший в открытую форточку запах весенней прели. После обеда, не утерпев, он всё же оделся и отправился на улицу вынести на помойку мусор. Оставив в подъезде пустое ведро, вышел из двора и направился к табачному ларьку, хотя дома у него имелся приличный запас курева. Ничего не купив, Николай ради любопытства завернул к магазину, из дверей которого вытягивалась длинная очередь.