Кирилл Кобрин - Где-то в Европе...

А теперь, Кирилл, припомни «Выше стропила, плотники» [33] Мой друг называл эту вещь Сэлинджера «золотым эталоном, архетипом» жанра «повесть». Там есть персонаж: крошечный глухонемой дядюшка с сигарой, который, пока главный герой (внезапно напившись) спал, исчез, но оставил окурок своей сигареты. Далее следует какой-то буддический символ. .

10.12.1994

Суббота

Лондон

Увы, Кирилл, и ура!

Подошло к концу мое путешествие. Сижу в Хитроу, до регистрации — два часа, Любезные хозяева «Maree Hotel» (панки проклятые!) выставили за дверь зевающего русского путешественника аж в одиннадцать утра. Checking time. Впрочем, дабы не был в обиде я на бриттское гостеприимство, под моросящий дождик постояльца ласково проводила прелестнейшая гёлфрэнд (плюс чембермэйд) хозяина. Семь минут на то, чтобы оставить справа и сзади грязно-белый идиотизм Лондонского университета, опять-таки справа и сзади — уютную Рассел сквэр; пять минут — очередь за карточкой в подземелье; и целый час на темно-зеленых бобриком стриженных андеграундных креслах. В уголочке второго терминала, под невидящим взглядом барышни из «Эр Франс» я сочиняю это письмо.

«Моя тема — человек, подсчитывающий свое достояние перед лицом небытия», — писала Лидия Гинзбург. Моя тема сейчас — путешественник, подсчитывающий места, которые он не посетил. Мог, но не добрался. Их много — маленькие и большие; страны, острова, здания. Мероприятия, опять-таки, и заведения.

И вообще, я здесь в киношку не ходил. Ну, ладно, какие «киношки», когда сама эта страна, эта Газония, эта Кафедралия, эта Тумания, сия Куполо-Шпилия попросту красивее самой расчудесной фильмы; недаром Питер Гринуэй [34] Любимый кинорежиссер ДК. родился именно в этом Соединенном Королевстве Лужаек, Замков и Пабов! Кстати, о Соединенном Королевстве. Не все его части я смог посетить, и если действующие составные элементы, как-то — Шотландия и остров Мэн, были за пределами моих временных и финансовых рамок, то уж эмигрировавшая из Ю Кей Ирландия вполне, вполне… Два-три часа на пароме из Холихэда, сквозь сиренево-розовый туман, и — здравствуй Изумрудный остров, родина Кухулина [35] Герой древнеирландского эпоса «Похищение быка из Куальнге». , «Гиннесса» и Джойса! Как я мог зажать три десятка фунтов и не раскрыть зеленый план Дублина зеленовато-коричневатого Дублина фотографий начала века тех что вклеены в советский том Джойса на языке оригинала он сам был оригиналом этот Джойс одноглазый алкоголик и карта была к тому изданию приложена на карте мельтешились зеленые домишки муравьишки в объятиях Королевского канала и Гранд канала а река Лиффи тухлой веной пролегла меж кудрявой растительностью Парнелл Сквэр и Стефенс Грин

а то

проехать весь Дублин с юго-востока на север пересечь Королевский канал по мосту Кроссганс очутиться на Гласневинском кладбище где Блум хоронил Дигнама где мавзолей О'Коннела где похоронен экс-редемптористский экс-картезианский экс-траппистский монах капеллан местной больницы Mater Miseriocordiae Владимир Печерин тот самый

Впрочем, сам знаешь который [36] Надеюсь, вы тоже. .

Зато кое-где не был специально. Не был в Британском Музее, потому что жил насупротив и каждая вторая иностранная (в смысле «не британская») сволочь соррила меня и фэнкила в районе Блумсбери Вэй, выпытывая верный путь в это хранилище трофеев английских империалистов. Зато через дорогу от Музея, в чудном шотландском магазинчике купил себе шарфик. Клетчатый.

Мадам Тюссо отпугнула восковой желтизной своего немолодого лица, Ковент-Гарден — насмешкой над моей джинсой; избегал я и проституток-спидоносок и девчушек-травестушек. Из всех разновидностей панков общался только с одной: «панк-отелевладелец».

Внизу, на первом этаже, протащилась стайка мужичков в кожаных куртках и норковых шапках. Свои. Наверное, грузная аэрофлотовская птица уже подковыляла к терминалу, уже присасывается к ней толстый красный червь. До свидания, дружок. Пора отдавать сумки.

Твой Денис

Сочиняя этот текст, я постоянно оговариваю себя, терзаюсь сомнениями, странными предчувствиями. Почему? Наверное, потому, что я до конца не уверен: о собственном ли детстве я собираюсь писать? Было ли то детство моим? Или — был ли это я? Что я вообще могу помнить о нем? Не приснились ли мне этой ночью: приторный вкус крем-соды, мышиный цвет школьного пиджачка, осенний запах подобранных на улице бычков, оловянная безнадега уроков химии, шелковые розовые рубашки, подпираемые огромными грудями героинь итальянского фильма «Женщины и берсальеры»?