Вадим Давыдов - Год Дракона

– И нельзя никак до утра подождать?!

– Нет. Потому что это война.

– Ты все время воюешь?!

– Обязательно.

– С кем?!

– С врагами. С лукашенками. С чучмеками. Со всяким дерьмом, которое называет себя оплотом либерализма и демократии, а само только и знает, что набивать себе мошну, отбирая у людей последний заработанный грош. А когда мы их победим, придется воевать с кем-нибудь из бывших друзей, которые сочтут, что при раздаче слонов недостаточно детально учли их интересы. Покой нам только снится, Татьяна.

– Ты…

– Я чудовище. Я знаю. Что выросло, то выросло.

Он кивнул Татьяне и переключился на министра, ответившего так быстро, что стало понятно, – нет, и не ложился еще. Говорил он довольно долго, минут, наверное, десять, если не больше. Корабельщиковым ничего не оставалось, как сидеть и наблюдать за Майзелем, расхаживающим по кухне, словно огромный и смертельно опасный хищник. Теплокровный, но… Татьяна поразилась, как легко льются из него слова на чужом языке, с каким, судя по всему, почтительным и деловитым вниманием слушает его собеседник. Майзель не доказывал и не просил – тон у него был совсем спокойный и при этом вполне директивный. Закончив разговор, он сложил телефон и с удовлетворенной усмешкой посмотрел на гостей:

– Ну, так. Завтра в восемь мы с Корабельщиковым едем в МИД. Думаю, до вечера вряд ли управимся. А то и до ночи… Бой покажет, однако. Танюша, ты с Сонечкой будь, как дома, играйте, купайтесь, смотрите кино и так далее. Если захотите в центр, погулять или за покупками, вызовите такси, расплатишься картой, у нас это просто, – он протянул Татьяне кусочек пластика с ее фотографией на оборотной стороне. – Распишись только, не забудь. С культурной программой придется немного подождать. Если успеем, вечером поедем в гости к величествам, дети поиграют… А теперь идемте, покажу вам ваши покои…

– А ты?

– А у меня полно работы, дружище, – усмехнулся Майзель. – Сейчас самое время с посланником в Канаде пообщаться…

– А когда ты спишь?

– Я не сплю. Меня это отвлекает от дел.

– Ты шизик.

– Я Дракон, – усмехнулся Майзель. – Гей шлуфэн [48], ребята. Утро вечера мудренее…

Он погасил свет в той части дома, где разместил Корабельщиковых, а сам ушел на кухню. Ни Андрей, ни Татьяна заснуть не могли…

– Корабельщиков… Ты уверен, что это он?

– Это он, – вздохнул Андрей. – Эти словечки, ужимки, интонации, что-то еще, что я не могу передать словами… Это, безусловно, он.

– Но мутировал он просто чудовищно.

– Да? Может быть. Но только это в нем всегда сидело. Да хотя бы то, что все это в Праге… Давно еще, Таня… Так давно это было… Он сказал тогда – это не мой мир… Я чуть не упал тогда, когда это услышал… Интересно, как этот… Похоже, что этот – его… Он сам все это сделал таким… Как это вышло, Таня?!

– Он делал, что мог. И что не мог – все равно делал… И мы тоже, Андрюшенька… Мы тоже должны…

– И ты?

– И я. С тобой, вместе…

– Ну, может… Танечка… Тебе страшно?

– Очень. Иди ко мне, Андрюшенька…

– Здесь?! Сейчас?!

– Здесь и сейчас, мой кораблик…

Майзель с Андреем вернулись действительно только после пяти вечера. Корабельщиков плюхнулся в кресло и стал отфыркиваться:

– У-пф… Столько я в жизни еще не болтал… А что, все по-русски тут у вас разговаривают?!

– Нет, ну, что ты… Это же беларуский департамент просто.

– А министр?

– Министр, по-твоему, где учился? – усмехнулся Майзель. – На Луне?

– Нет, я понимаю…

– Хорошо, что понимаешь. Танюша! Сонечка! Собирайтесь. Едем во дворец.

– Может, не надо?

– Надо, Вася, – печально вздохнул Майзель. – Надо…

– Зачем?

– Ребенку скучно. И я еще с величеством должен с глазу на глаз пообщаться… С тобой вместе.

– Я больше не могу-у…

– Надо, Вася. Величество тебя будет спрашивать, отвечай кратко, четко, по существу. Чего не знаешь, так и говори – не знаю. Для разыскания незнаемого разведка приспособлена. Ну, с Богом…

Вацлав с семьей уже перебрались сюда, поближе к природе – игравшие в парке девочки, увидев Майзеля, оставили воспитательницу, помчались навстречу и с радостным визгом повисли на нем. Сонечка спросила театральным шепотом:

– Мама… А они настоящие принцессы?!

– Да, дочуша. Настоящие.

– Настоящие-пренастоящие?!

– Обязательно, милая, – подтвердил Майзель. – Настоящее не бывает. Давайте знакомиться, – Каролина, Агата, Анна, Ярослава. А это – Сонечка. Она совсем по-чешски ни словечка не говорит, так что, девушки, только по-русски…