Вадим Давыдов - Год Дракона

– Ты выдумываешь, мой ангел. Ты врешь, чтобы я не вздумал тебя жалеть…

– Все-то ты знаешь, ящерица ушастая…

Нет, решила, стиснув зубы, Елена. Я не скажу тебе это. Может быть… Когда-нибудь, потом… Не могу сейчас. Как рассказать мне это тебе?! Как Марта ворвалась ко мне в кабинет, как я чуть не грохнулась без чувств, когда увидела ее кругленький животик… Что я сначала подумала и какое облегчение испытала потом… И как разревелась, как последняя дура набитая… Как мы с ней ревели вдвоем наперегонки, кто быстрее промочит платок насквозь, как она простонала – я тебе другого мальчика рожу, Елена, только не плачь, подруженька дорогая, не плачь… Как же мне рассказать тебе это?! Господи. Да что же это такое…

– Нет. Я не вру, – отважно соврала Елена. – Я просто соскучилась. Я так соскучилась, ящерка…

– Правда?

Какие вы все примитивные, улыбнулась про себя Елена. Драмоделы и рыцари. Как хотите вы слышать лишь то, что хотите услышать… Неужели тебе так приятно слышать это, Дракон? От меня?! И, увидев, как вспыхнули у него глаза и появились белые пятна на щеках, прошептала, чувствуя, как краснеют у нее уши:

– Ох, ну как ты можешь… Сейчас…

– Всегда, жизнь моя. Всегда. Ты же знаешь, – он легко поднял Елену, так, словно она не весила совсем ничего. – Всегда, стоит мне лишь взглянуть на тебя, мой ангел…

– Ящер озабоченный, – хмурясь, чтобы не разреветься опять, пробормотала Елена, ощутив, как всегда, трепет крыльев бабочки под сердцем.

– Обязательно. Я тебя не вижу целыми днями… Пропадаешь в своем госпитале… Сейчас, когда ты так мне нужна… – Он взял в ладони ее лицо, провел большими пальцами по бровям Елены: – Не хмурься, мой ангел… Я разглажу все твои морщинки… Здесь, здесь и здесь… Ах, нет, хмурься, хмурься, жизнь моя, ты такая становишься смешная, когда хмуришься…

– Ты сам во всем виноват… И… и хватит болтать…

Андрей уже ехал домой, когда на экране бортового компьютера появилась заставка, сигнализирующая о личном звонке Майзеля. Корабельщиков нажал кнопку ответа:

– Привет. Пока никаких важных новостей…

– Ты должен срочно приехать.

– Зачем?

– Я не хочу тебя потерять.

– Не хочешь? Или не можешь?

– Не хочу. Это значит – и не могу. Приезжайте немедленно.

– Не можешь… А придется, – Андрей усмехнулся.

– Дюхон, я не шучу.

– Я тоже. Мы ведь уже большие, не правда ли? Все в порядке, Дан. И я в порядке. Я не могу никуда ехать сейчас. Даже на один день. Люди только-только начали… И у тебя никого нет здесь сейчас, кроме нас и продажных ментов, которых держит за горло твой Гонта…

– У нас есть люди там, Андрей. Ничего не изменится, если ты…

– Изменится. Сейчас самое время, уже все началось, Дан, все началось, понимаешь?! Если мы не справимся, все опять остановится и замрет на многие годы… Что твои люди могут без нас?

– Не так много. Увы.

– Вот видишь… И я нужен тебе здесь, а не там. Иначе все может рухнуть…

– Ты нужен мне живой и невредимый. Мне плевать на все мои планы, если они стоят жизни тем, кого я люблю. Мы справимся. Просто снесем их всех…

– Возможно, ты и веришь сейчас в это. Пока ты это говоришь. Но на самом деле это не так. Нельзя принести свободу на штыках, такая свобода никому не нужна. И это не твой план, а мой, помнишь?

– Отправь ко мне Татьяну с малышкой.

– Она не уедет. Ты не знаешь ее… У нас медовый месяц, Дан.

– Андрей…

– Правда, – Корабельщиков улыбнулся. – Это не шутка, я совершенно серьезно. Спасибо тебе…

– Мне? При чем здесь я?!

– Это все из-за тебя, – Андрей вздохнул и снова улыбнулся. – Мы стали так близки с тех пор, как это началось… Я даже подумать не мог, что я так люблю ее. И что она любит меня так… У нас будет еще ребенок, Дан. Танечка была на УЗИ позавчера… – Ему показалось, что он услышал какой-то странный звук. – Что?

– Нет. Ничего, – после паузы сказал Майзель странным голосом. – Пришли их сюда. Обеих. Немедленно. Это приказ.

– Я свободный художник, ты же сам сказал… Нет. Они не уедут. Я не могу без них, как и они без меня… Перестань, Дан. Они не посмеют. И ты обещал вытащить нас, разве не так?

– Вот я и посылаю тебе лодку, – Андрею показалось, что Майзель усмехнулся.

– В другой раз.

– Дюхон…

– Что?

– Я тебя люблю. Не смей подыхать, понял?

– Ты меня не бери на «понял», – тихо сказал Корабельщиков. – Я теперь сам всех на «понял» беру. До связи, Дан. Я тоже тебя люблю…